Красный террор

«Когда отменили СДП, в их качестве стали использовать пожарных, завхозов, дворников, дневальных», – рассказал «НИ» Владимир Осечкин. «Вербовка» заключенного начинается еще в карантинном помещении, куда новоприбывший заключенный доставляется после этапа: «Зондеркоманда», встретив зека с поезда, ставит условие: либо карцер и избиения, либо «актив». «Если заключенный не соглашается, его могут «прессовать» до нескольких месяцев, в том числе угрожая изнасилованием», – добавил Павел Мальков.

В эти дни Управление собственной безопасности Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) проводит проверку по жалобе матери заключенного одной из колоний Владимирской области. Прекратив вымогать у других заключенных деньги для администрации, сын Валентины Исаковой, который прежде был на хорошем счету у начальства зоны и пользовался привилегиями, стал, по данным правозащитников, подвергаться пыткам. Эксперты уверены, что за большинством правонарушений в исправительных учреждениях стоят не сами заключенные, а администрации «красных» колоний, где власть принадлежит сотрудникам ФСИН. В последние годы в связи с изменениями в законодательстве использовать лояльных заключенных стало сложнее, но руководители ИК находят новые способы это делать. Проблемой заинтересовался и Уполномоченный по правам человека в РФ Владимир Лукин, сообщивший на днях о множестве жалоб на издевательства в колониях.

Заключенный Антон Исаков с 2004 по 2010 год отбывал наказание в исправительной колонии (ИК) № 4 в поселке Вязники Владимирской области. За 6 лет заключенный около 50 раз нарушил режим. В 2010 году Исакова перевели в ИК-6 в поселке Мелехово. Местная администрация сочла, что с помощью Исакова, который славится буйным нравом и отбывает большой срок, можно легко контролировать других заключенных. Его назначили завхозом, разрешили пользоваться мобильным телефоном, он получил значительные поблажки при соблюдении режима. Когда администрация затеяла ремонт в колонии, родители Исакова, по сведениям правозащитников, занимающихся проектом Gulagu.net, начали вымогать деньги на стройматериалы у родственников других заключенных. «Бывало и такое: начальник отряда садился в «Газель» к родителям Исакова, ехал с ними на рынок и указывал, что покупать», – рассказал «НИ» участник проекта Gulagu.net Павел Мальков. Летом этого года мать Валентина Исакова отказалась дальше платить за благоустройство зоны и собирать деньги с других родственников. Вслед за материальным положением семьи Исакова пошатнулся и его авторитет в колонии: его разжаловали из завхозов, лишили режимных льгот, он немедленно попал в штрафной изолятор.

Учреждения, подобные ИК-6 Владимирского УФСИН, в среде заключенных называются «красными» – полностью контролируемыми администрацией. Функции, которые сотрудники таких колоний возлагают на активистов, выходят далеко за пределы полномочий завхоза, дневального или библиотекаря, считают правозащитники. «Они как на свободе занимаются преступной деятельностью, так и на зоне продолжают. В качестве платы они имеют свидания, сотовые телефоны, наркотики и домашнюю пищу», – рассказал «НИ» координатор проекта Gulagu.net Владимир Осечкин. Собеседник «НИ» напомнил о случае в ИК № 22 в деревне Мозжуха Кемеровской области, где 28 августа двое заключенных-активистов, командующих бригадой дворников, до смерти забили молотком осужденного, который, по их мнению, плохо убрался.

Обязанности «заключенных, сотрудничающих с администрацией» зачастую также связаны с коррупционными интересами руководства, сообщила «НИ» исполнительный директор движения «Русь сидящая» Ольга Романова. «Во многих местах колонии – градообразующие предприятия. Люди, которые там работают, – это бывшие крестьяне, которые вместо коров «доят» зеков. Об экономических заключенных там чаще всего говорят: «Корм приехал». Ольга Романова и ее муж – бизнесмен Алексей Козлов, приговоренный к 5 годам колонии за мошенничество, и сами недавно столкнулись со злоупотреблениями лояльных к администрации заключенных: через них руководство колонии предлагало Козлову заплатить взятку в 3 млн. рублей за условно-досрочное освобождение. Козлов отказался и УДО не получил.

Администрации зон довольно редко используют в своих интересах отдельных заключенных. Гораздо чаще лояльные зеки собираются в организованные группы, чтобы им было легче противостоять сопротивлению основной массы осужденных. В начале августа 16 заключенных ИК № 9 в Карелии объявили голодовку, протестуя против деятельности так называемых секций дисциплины и порядка (СДП): привилегированные зеки следили за распорядком дня, но сами его не выполняли, выгоняли товарищей на обязательную часовую прогулку, сами оставаясь в бараках. В жалобе центральному аппарату ФСИН заключенные сослались на статью 19 Конституции, согласно которой лица, имеющие одинаковый статус, должны пользоваться равными правами. А в мае этого же года голодовку устроили около 100 заключенных ИК-1 города Копейска Челябинской области, где члены СДП избили заключенного Сергея Сандрикина за непослушание. В июне этого года правозащитникам из Gulagu.net написала Наталья Горенова. У ее мужа Магомеда Алиева в результате издевательств со стороны «осужденных, которые состоят в каких то самодеятельных организациях», в животе оказался некий «штырь длиной в 4 сантиметра».

Самодеятельные организации заключенных (в том числе и секции дисциплина и порядка) были упразднены рядом недавних поправок в законодательство. С ноября прошлого года утратила силу статья 111 Уголовно-исполнительного кодекса, согласно которой в исправительных учреждениях создавались организации заключенных, работающие под контролем администрации. Участие в них поощрялось и учитывалось при определении степени исправления осужденного. Целями этих организаций считались «помощь в духовном, профессиональном и физическом развитии; развитие полезной инициативы осужденных; оказание позитивного влияния на исправление осужденных; участие в решении вопросов организации труда, быта и досуга осужденных; содействие администрации исправительных учреждений в поддержании дисциплины и порядка, формировании здоровых отношений между осужденными; оказание социальной помощи осужденным и их семьям». Кроме того, из числа положительно зарекомендовавших себя осужденных создавались «советы коллективов исправительных учреждений». Еще раньше, 1 января 2010 года, Министерство юстиции отменило норму от 2005 года о порядке формирования и деятельности самодеятельных организаций осужденных. Таким образом, администрациям исправительных учреждений запретили создавать СДП.

Тем не менее объединения «прикормленных» заключенных продолжают формироваться и функционировать, уверена президент Межрегионального благотворительного фонда помощи заключенным Мария Каннабих. По ее словам, наиболее характерны такие методы управления отбывающими наказание людьми для колоний Челябинской области, Башкирии, Мордовии и Кировской области. «ФСИН выявила факты наличия самодеятельных организаций в Республике Коми, Вологодской, Калининградской, Курганской, Самарской и Свердловской областях, Ханты-Мансийском автономном округе-Югре», – говорится в обращении заключенных к Уполномоченному по правам человека в РФ Владимиру Лукину, размещенном на сайте омбудсмена. Глава московской Общественной наблюдательной комиссии Валерий Борщев отмечает, что поиск «своих» людей среди осужденных практикуют в основном администрации колоний общего режима, а также воспитательных: «В колониях строгого режима администрация встречает решительный отпор в лице другой силы – авторитетов. Как ни странно, в подобных «черных» зонах, где заправляют авторитеты, порядка гораздо больше, чем в «красных».

Региональные управления ФСИН возражают, что никаких организаций в колониях не создается, а жалобы заключенных на произвол СДП – ложные. 15 августа УФСИН по Карелии разместила на своем сайте ответ на публикации о голодовке в ИК-9. Заявление заключенных ИК-9, по мнению руководства УФСИН, осуществляются «с целью воздействия на администрацию исправительного учреждения, носят исключительно провокационный характер». Согласно заявлению, прокуратура неоднократно подвергала ИК-9 проверкам, но ничего противозаконного не нашла. В заявлении также сообщается, что информация об отмене 111-й статьи УИК «была размещена на стендах наглядной агитации всех отрядов ИК-9. Бывшие члены самодеятельных организаций (формирований) осужденных под роспись ознакомлены с информацией об упразднении самодеятельных организаций, соответствующие справки приобщены к личным делам осужденных». Согласно заявлению, в девятой колонии действует только «состав хозяйственной обслуги, который ничего общего с существовавшими ранее формированиями и их обязанностями не имеет».

«Когда отменили СДП, в их качестве стали использовать пожарных, завхозов, дворников, дневальных», – рассказал «НИ» Владимир Осечкин. «Вербовка» заключенного начинается еще в карантинном помещении, куда новоприбывший заключенный доставляется после этапа: «Зондеркоманда», встретив зека с поезда, ставит условие: либо карцер и избиения, либо «актив». «Если заключенный не соглашается, его могут «прессовать» до нескольких месяцев, в том числе угрожая изнасилованием», – добавил Павел Мальков.

Такое «предложение о сотрудничестве» поступило и Виталию Бунтову, осужденному на 24 года за убийство и переведенному в 2009 году в ИК-1 Тульской области. Бывший тренер по финтесу, владеющий несколькими видами единоборств и квалификацией телохранителя, показался руководству колонии полезным. «Его спросили: будешь помогать администрации? Он ответил, что будет. Тогда его спросили: будешь выбивать показания, вымогать деньги, убивать? Он отказался», – рассказал «НИ» адвокат Бунтова Андрей Столбунов. За отказ заключенному, по словам его защитника, «нанесли битой черепно-мозговую травму, отбили почки, загнали иглы под ногти, а затем вырвали ногти пассатижами». В 5 июня 2012 года Европейский суд по правам человека удовлетворил его жалобу на пытки и постановил взыскать с России 45 тыс. евро в его пользу. В отношении сотрудников Тульского ГУФСИН возбуждено уголовное дело по статье 286 УК РФ «превышение должностных полномочий». Аналогичным образом пострадал и заключенный ИК-4 Башкирии Владимир Веревочников: «В помещении ШИЗО примерно в 9.30 сотрудники администрации ИК-4 били и руками и ногами по разным частям тела за то, что я отказался писать заявление в СДП», – говорится в его жалобе в аппарат Общественной палаты РФ.

Существование тюремного «актива» вредит не только рядовым заключенным, но и обществу в целом, убежден Владимир Осечкин: «Администрации колоний вербуют в активисты заключенных с наибольшими сроками, зачастую – рецидивистов. Их представляют как вставших на путь исправления». Таким образом, шанс выйти на свободу по УДО оказывается наиболее высоким у самых опасных осужденных. По предположению Валерия Борщева, частично справиться с произволом тюремного «актива» можно, если перейти на камерную систему содержания заключенных: «Даже если камеры будут по 20 человек, администрации будет сложнее: лояльный зек сможет повлиять лишь на 20 соседей. Начальники отрядов будут вынуждены находить «своего» человека в каждой камере». Куда более эффективной мерой было бы снижение роли оперативных работников, которые и являются главными источниками правонарушений в местах лишения свободы, уверен г-н Борщев. Правозащитник в беседе с «НИ» сослался на польский опыт, где институт оперативных работников полностью отсутствует, вследствие чего количество пострадавших от побоев и пыток в среднем гораздо ниже, чем в России.

«НИ» отправили во ФСИН РФ официальный запрос на получение информации о правонарушениях, совершенных представителями тюремного «актива». На момент сдачи номера ведомство не ответило.

Новые Известия