10 Октября 2012

Леонид Ковязин: Записки из подполья

От редакции «ВН»: 26-летнего кировчанина Леонида Ковязина арестовали 5 сентября. Он стал 17-м (и пока последним) фигурантом «Болотного дела». Из Кирова на рейсовом самолете его доставили в ИВС на Петровку. 7 сентября Басманный суд назначил ему меру пресечения в виде заключения под стражу. Несколько дней после суда Леонид провел в ИВС «Лефортово», а затем на период следствия помещен в СИЗО №4 «Медведь», где и находится в настоящее время. Находясь в заключении, Ковязин ведет дневник и делает зарисовки тюремной жизни. Часть его записей мы публикуем сегодня.

***

Что касается меня, то настроение обычное, обыденное. Из колеи, как ни странно, выбивают свидания, посылки, письма, слова адвоката на суде. Всё то, что вроде бы должно поддерживать. Всё это ценится окружающими — сокамерниками, даже сотрудниками СИЗО. Это помогает психологически. От чая с лимоном все-таки отказаться трудно . Но сразу воспоминания, мысли. И невыраженная благодарность, нельзя сразу сказать хотя бы банальное «спасибо». Это по-хорошему, но подрывает бодрость духа.

***

Разговоры вне камеры (сленг. «хата») обычно короткие, однотипные: «Какая статья?» (сленг. «беда»), «Из какой камеры?», «Как давно заехал?», иногда: «Знаешь ли такого?». Знакомые беседуют о своем.

О чём еще говорят? О деле, о сроках, «касатках», «надзорках», о лагерях («скорей бы») и как там живется. Что на работу не вернуться и как хорошо на воле. Об общих знакомых и кто как себя ведет.

На ответ » 212-я» обычно следует короткая заминка: «Это что такое?». Потом реакция:

- Крепит вас Володька нех..во (ст. 228),

- Сам москвич. Я бы пошел, но там крутят, а я с моим занятием сам посмотри, где оказался (ст. 159 ч. 2),

- Да что вы как дети! У меня рабенок — полтора года, и то знает, что честных выборов не бывает. Будет тебе сейчас честный выбор!

- Лучше из страны уехать, чем на Болотную ходить. Я это всегда молодым говорю. Хоть нормально поживешь (ст. 159 ч. 3),

- Ну, ты же понимаешь, что ты не «политический». Так, хулиган… (ст. 161),

- Ничего же у вас не получилось и не получится. Но молодцы, хотя бы встряхнули. Слушай, а у тебя погоняло есть? А давай «революционер»? А чего, непозорное, только запомнить надо (ст. 228),

- С Болотной что ли? Да я бы вас не месте ОМОНа в шеренгу выстроил и камнями зах..чил (сотрудник ИВС).

И чаще всего:

- Да, браток, сходил ты на митинг…

- За нех..я народ крепят! (сленг. арестовывают).

***

Камера немного похожа на купе: двуспальные койки (сленг. «шконки»), узкое пространство, те же лица по утрам. И рано или поздно ты узнаешь о человеке большую часть его жизни и все подробности его дела.

…Сибиряк, которого жизнь мотала по всей России. Молодость — агитбригады, любительский народный театр, спортивная школа, попытка поступить в Щуку. После армии — физруком в школу. Друг позвал на Сахалин. Снова школа, потом диктором на местное ТВ. Первый день работы пришелся на путч 1991 года. Ловили японские каналы и передавали, что происходит в Москве. В девяностые от безденежья выучился на рыбака и ушел в море. Кругосветка, годы в Тихом океане. Сибирские реки, разведка нефти, возвращение в Москву — машинистом электрички («Вы не из «белого» профсоюза?» — «Нет» — «Принимаем!»). В кризисном 2009-м сократили. Устроился руководителем службы доставки — почему бы и нет? По накладным выдавать товар курьерам несложно. В 2010-м в фирму, торгующую БАДами, приехала милиция. Начальство в бега, а Ж. в СИЗО. Незаконное предпринимательство, мошенничество в составе организованной группы — попал ты, парень! И вроде свидетели на его стороне, но суд дает четыре года. А перед этим два года следствие и нахождение в трех тюрьмах (СИЗО). Ему уже проще в лагерь и выйти по УДО, но хочется справедливости. Сидит и пишет кассационную жалобу. Адвоката только нет, как и веры в осмысленность этих бумаг.

***

Н. заработал на машину — начал таксовать. Вечером подбирает пассажира. По дороге тот выходит за сигаретами. Подъезжает полиция: «Сумка ваша?» Пассажир убегает. Обыск машины с понятыми, но в отсутствие Н. (его держат в полицейской машине). Понятой потом подтвердит на суде, что не видел обвиняемого во время обыска, но судья не обратит на это внимания. Восемь лет по 228-й. Новый адвокат убеждает, что количество и серьезность нарушений, допущенных полицией, позволит пересмотреть дело и сократить срок. Лет, например, до четырех. А то, что преступления не совершал, — это не является смягчающим обстоятельством. «Аллах, дай ей совесть!» — обращается Н. к своей будущей судье…

***

Выходим на проверку. Осматривают камеру. Стук киянки по кроватям за спиной. Среди сотрудников-мужчин — девушка. Серо-синий мешковатый камуфляж, белые волосы, большие глаза. Чувствую, что рассматривает. Немного странно: каждый день десятки камер, одни и те же лица, одни и те же слова — что можно найти интересного?

«Ковязин — дежурный». Беру, расписываюсь, разворачиваюсь к камере.

- А это вы журналист? — любопытствуюющий с жалостью голос.

- Ну… да.

- Это с Болотной, — встревает сотрудник.

- А что вы сделали?

- Буянил, — буркаю, входя в камеру.

- Буянил? — онна удивляется.

Садясь за стол допивать чай — дверь еще не закрыта — слышу мужской голос:

- У нас здесь с Болотной еще один есть, — с радостью, что можно своей коллеге рассказать что-то новое, ей неизвестное.

***

Даже страшно представить, что там было написано про меня в блогах. Я прочел только одну заметку с «Граней». Прекрасная заметка, но так неприятно быть ее персонажем! Ощущение, что не принадлежишь самому себе.

***

Камера — где-то 8х3 м. Выкрашенные в бледно-зеленый цвет стены и тусклое освещение. Окна непрозрачные. Кровати, естественно, металлические, и уже на третий день квадраты сетки врезаются сквозь матрац в бока. Потом привыкаешь.

Все предметы привинчены к полу. Утром на проверке охранник заходит и стучит деревянной киянкой по металлу. Всё ли на месте . По этому стуку узнаёшь, что приближается проверка.

Две двухярусные кровати, стол с двумя скамьями по бокам,, восьмиполочный шкаф, холодильник, телевизор. Туалет в углу (сленг. «дальний», «дальняк»), умывальник и пара полок завершают интерьер.

Анну Каретникову, которая заходила проверить, как я устроился, удивило наличие телевизора и холодильника — такое есть не во всех тюрьмах. Сотрудник с гордостью подтвердил этот факт.

***

«Ребята, здесь у вас ох..ть сколько посылок!» — удивленно-восхищенный голос баландера. Налил суп, гороховое пюре — хлопок металлической дверцы (сленг. «кормка»).

- Ваши родственники сегодня словно сговорились, — сотрудница шутит. Она уже не спрашивает ФИО.

- День рождения был на днях.

- Тогда с днем рождения, — улыбнулась.

Через узкую дверцу кормки тащим передачи. Пакет, пакетики, коробочки, упаковки покрывают тонким слоем скамейки, стол, кровати.

Принимаю мятую пачку бланков — расписываюсь, расписываюсь, расписываюсь…

***

Легко ли вести бизнес в России? Смог переговорить с парой предпринимателей. Правилами нахождения в СИЗО разговоры между арестованными из разных камер запрещены, но иногда — когда водят на допросы, встречи с адвокатом, в суды, на видеоконференции…

С первым разговорился в ИВС на Петровке. Плотный, полный, оон гладил рубашку дном кружки с горячей водой — готовился к суду. И рассказывал:

- Малый бизнес вести легко. Если хочешь — научу. Но потом, когда поднимешься, — к тебе придут и попросят поделиться. И это нормально. Будешь делиться — и никто тебя не тронет. Им невыгодно резать курицу, которая несет золотые яйца. Но если будешь вести бизнес, веди один. Не доверяй никому! Меня вот компаньон подставил. Но ничего, без меня ему бизнес не удержать — развалится. Или отберут. Это всегда так. Без хозяина, который его создал, все гибнет.

Второй читал Ницше «Так говорил Заратустра». И тем, что читал в ожидании видеоконференции, и хорошей одеждой, и нетюремной уверенностью выделялся из всех. Статья — мошенничество.

У него были более апокалиптические настроения. Меряет шагами камеру — от двери с кругляшками глазков до выкрашенных в малиново-багровый скамеек:

- Делать бизнес в нашей стране нельзя. Это разве нормально — всем взятки давать? Нет, отсюда уезжать надо. И молодым в первую очередь. Моя дочь в МГУ учится — у них половина курса уже собирается. Многие не оканчивают здесь, а едут доучиваться зарубеж. И возвращаться не собираются. И правильно, здесь еще лет 30 делать будет нечего, а они молоды и энергичны. А там они нормальной жизнью пожить смогут. Хотя, если всё, что ты хочешь, — это чтобы на бутылку пива по вечерам хватало, можно и в России оставаться. Да и то, скоро половина населения будет сажать, а вторая — сидеть.

***

- Что, братан, тебя отпустили?

- Нет, будем дальше вместе жить.

- Эээх…

Леонид Ковязин, «Вятский наблюдатель» - 8 октября 2012г.

Архив публикаций     Читайте также:

19/10/2013 «Болотное дело»   -   Главное /

АКЦИЯ В ПОДДЕРЖКУ ДОНБАССА:

Сбор гуманитарной помощи осуществляет движение Интербригады (от Лимонова).

Введите сумму пожертвования и номер телефона: