23 Июня 2012

«Я готовился, что сяду на четыре года»

Александр Каменский из «Другой России», подозреваемый в беспорядках 6 мая, рассказал, как его арестовали и внезапно выпустили

«Другоросс» Александр Каменский, задержанный 6 мая на площади Революции и подозреваемый в организации беспорядков на Болотной площади, рассказал «МН» про свое задержание, обыск и внезапное освобождение.

Как прошло задержание 10 июня?

- Это началось чуть раньше, с 9 на 10 июня. Я смотрел у себя дома футбол с друзьями, выпивал. Около 12 зазвонил городской телефон, я подходить не стал, а после, минут через десять, позвонили в дверь. Но как-то робко. Милиция обычно звонит долго и настырно. Я решил посмотреть в глазок. Смотрю – стоят на лестничной клетке молодой человек в кожаной куртке и барышня.

Я говорю: «Вам кого?» Они отвечают, что хотят препроводить меня в Следственный комитет. Я спрашиваю: «С какого кипариса вы меня хотите в СК в два часа ночи с субботы на воскресенье доставить?» Они отвечают, что по Болотной. Ну я и объяснил им, что меня там не было, что 12 июня у меня суд за Площадь Революции. Они извинились, сказали, что насильно сопровождать не могут и распрощались.

Утром я проснулся в шесть утра – чуйка сработала. Без чего-то девять звонит в дверь участковый. Открываю дверь, а на лестнице (я живу в «хрущевке») большая толпа людей в штатском. И все ко мне ломятся. Я говорю: «ребят-ребят-ребят, не ломитесь». В итоге вошел один из СК, двое из МУРа и два понятых. Понятые недалеко от меня живут. Они в ЖЭК утром пошли, за слесарем.

Начался обыск. Как вы читали в блогах, забрали у меня компьютер, флаг Ирландии, книжки всемирно известного писателя Эдуарда Лимонова, книжку «Камикадзе» Ильи Стогова, небольшую сумму денег. Кстати, я сегодня в Главном следственном управлении вещи забирал, так мне карточку на метро не вернули. Они очень удивились — у меня дома большая коллекция фанатских шарфов и вымпелов. «Селтик», «Эспаньол», ЦСКА, «Рома»… Хорошо не забрали, я бы их за шарфы порвал бы.

Потом говорят — давайте проедем на допрос. Они вообще сказали, что не собираются меня задерживать, но посоветовали все-таки взять с собой вещи. Я взял зубную щетку, смену белья.

О чем следователи вас спрашивали?

- Я вообще под подпиской о неразглашении, но я показаний никаких не давал. Взял сразу 51 статью (ст. 51 Конституции РФ, которая гласит, что никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом, — «МН»).

Пока я был на допросе, Маркин (Владимир Маркин, официальный представитель Следственного комитета — «МН») сделал заявление, что я задержан. Видимо, после этого меня и решили закрыть.

Потом вас посадили в камеру…

- Меня посадили в камеру, сначала на 48 часов, потом на 72. Это в изоляторе на Петровке, 38. Сидел я с разными людьми. Один в двойном убийстве подозревался, старый сиделец, все пальцы в перстнях. Второй в хранении наркотиков, качок такой. Третий во взятке. В целом к ИВС претензий нет. Относились не с сочувствием, но с понимаем, скажем так.

Ожидали, что вас суд не станет арестовывать?

- Я всегда рассчитывал на лучшее, но готовился к худшему. Я думал, что они разберутся, потому меня закрывать не хотели, это было видно. Тем более меня даже не было в тот день на Болотной. А после суда я уже готовился, что годика на четыре уеду.

Двое из арестованных по делу о беспорядках Денис Луцкевич и Артем Савелов сказали, что их вызывали на допросы без адвоката и требовали дать показания на Навального. На вас такое давление оказывалось?

- Было два эпизода. 16 и 18 июня. Меня вызывали на допрос на пятый этаж Петровки. Каждый раз были двое в штатском, но оба раза – разные. Представлялись сотрудниками МУРа, говорили, что обеспечивают оперативное сопровождение дела. И без протокола и адвоката предлагали общаться. «Беседовать», как они говорят. Я им говорил – меня зовут так-то и так-то, но вообще смотрите все в материалах дела. За футбол пытались говорить, за политику. Я их отшивал. Про Навального они не спрашивали. А 20 числа в 9 вечера, за час до освобождения меня вызвали к следователю. Я сначала подумал, что обвинение предъявить собираются. Следователь, на этот раз девочка молоденькая, спрашивает меня, буду ли я говорить. Я говорю, что нет, не буду. Она тогда спросила, буду ли я говорить, если она сейчас покажет мне постановление об освобождении. Я более подробно рассказал, что был задержан на площади Революции. Меня отпустили.

Почему вы стали заниматься политикой?

- Я был даже в школе политически активным. Застал политнформацию. А в 91 помню, такой случай был — нам весной в школе рассказывают учителя про грядущую победу коммунизма, а после каникул те же самые учителя начинают говорить уже про демократию, свободу, права человека. Где они понабраться успели этого? Мне 14 было, самый говеный возраст. Я ржал с одноклассниками над ними. А потом в 1992 году был лагерь Анпилова (Виктор Анпилов, лидер «Трудовой России» - «МН») у «Останкино». Наши соседи туда пошли и потом в красках рассказывали, что там творилось, что там человека убили. Вроде на улице и демократия, а милиция-то вся та же осталась. Потом мне, как особо вы**бистому персонажу, не дали после 9 класса учится. Я пошел в вечернюю школу на районе, а днем подрабатывал на жвачку с пивом. Во время каникул школу захватила налоговая инспекция, приехала туда просто и врезала замки в двери. Мы тогда сильно протестовали, Анпилов тогда за нашу школу заступался, в это же примерно время вышел знаменитый ельцинский указ 1400 (Указ о роспуске Съезда народных депутатов и Верховного Совета, спровоцировавший массовые волнения в Москве, которые завершились расстрелом Белого дома – «МН»). Так все и понеслось, школа, указ, Белый дом. А потом, году в 1995, мне в руки попала газета «Лимонка», которую издавала НБП. Мне она очень понравилась и я начал ее активно читать. И долгое время воспринимал как такой контркультурный проект, а не политический. В 1997 я в первый раз пришел на День нации (НБП отмечает годовщины ледового побоища – «МН»), 5 апреля. А в 1998 году я впервые посетил легендарный бункер на «Фрунзенской». Меня тогда переклинило сильно, после того когда на акции против гайдаровских реформ лимоновцы зарядили «Завершим реформы так – Сталин, Берия, Гулаг». Сейчас это смешно звучит, а тогда я думал: «О, люди занимаются делом». Вот с 1999 года я был с партией неотделим до ее ликвидации в 2007 году. Потом я вступил в «Другую Россию». По убеждениям я не правый и не левый, я — лимоновец. У нас как бывает: правые приходят и левеют, а левые, наоборот – правеют.

«Другая Россия» не принимала участия в акции 6 мая на Болотной. Что тогда вы делали в центре?

- Я 6 мая работал, мыл витрины. Мой хороший знакомый Аркадий Бабченко устраивал акцию на площади Революции. Я хотел посмотреть. К Болотной я бы и близко не подошел – все хорошо знают пример Манежной, когда «Другороссы» пошли на площадь, а их сделали козлами отпущения. На акцию Бабченко я шел с Цветного бульвара, метро же было закрыто везде в центре. Когда я дошел, там все уже кончилось. И меня тогда задержали и увезли в ОВД «Нагатинский затон». Нас еще выпускали менты и радовались, что пораньше домой уйдут. А им еще и людей с Болотной после нас привезли.

Не появилось желание после освобождения уехать из России?

- Я пока сидел – много чего передумал. Были даже мысли продать квартиру к чертовой матери и уехать, но потом подумал, что друзья и соратники, даже посторонние люди за меня заступились. Ради этого стоит жить, так что никуда я уезжать не собираюсь. Если дома худая крыша — люди не бросают дом, а ремонтируют крышу. Я этим тут и занимаюсь.

Павел Никулин, «Московские новости» - 22 июня 2012 г.

Архив публикаций     Читайте также:

19/10/2013 «Болотное дело»   -   Главное /

АКЦИЯ В ПОДДЕРЖКУ ДОНБАССА:

Сбор гуманитарной помощи осуществляет движение Интербригады (от Лимонова).

Введите сумму пожертвования и номер телефона: