30 Октября 2009

Письмо Алексея Никифорова из колонии

В распоряжении редакции попала эта статья нашего бывшего главного редактора, получившего год колонии, Алексея Никифорова. Она написана в российской тюрьме, где он отбывает наказание по обвинению в "экстремизме". Мы умышленно помещаем эту статью в рубрику "Интервью", поскольку она по сути является диалогом с читателем. Просим поддержать свободно мыслящего человека, чьи убеждения не сломала тюрьма, написав ему письмо. Адрес в конце статьи.

Уважаемый читатель! Знаешь ли ты, каково это – сидеть на скамье подсудимых, нервно пытаясь доказать свою невиновность? Знаешь ли ты, каково это – произносить своё «последнее слово», трезвым умом осознавая, что уже совсем скоро можешь лишиться самого дорогого – Свободы и, соответственно, близких и родных? Знаешь ли ты, каково это – стоя заслушивать приговор «именем Российской Федерации», нервно покусывая пересохшие губы, силой воли пытаясь заставить замолчать бешено стучащее сердце, опасаясь, что рядом стоящие люди могут его услышать?

«Скорее! Скорее бы всё это закончилось!», - непрестанно вращается в мозгу. И уже абсолютно безразлично, каким будет приговор, лишь бы всё это поскорее закончилось. Хотя верно кем-то подмечено, что надежда умирает последней, и ты до последнего момента будешь верить, что судья вот-вот оторвёт свой ледяной взгляд от листа бумаги, внезапно улыбнётся, скажет: «Я пошутила!», и всё начнётся заново: пересохшие губы, бешено стучащее сердце и так далее...

Но, увы, такого никогда не происходит. Приговор провозглашен, и пути назад уже нет. Всё! Всё кончено, и, несмотря на вердикт, ты постепенно успокаиваешься и тут же пытаешься представить, что тебя ждет впереди...

Без гордости могу заявить, что я проходил через весь этот процесс дважды, и в обоих случаях наказание было связано с реальным сроком лишения свободы, хотя, признаюсь, что я до последнего момента надеялся на условный срок (об оправдании или более мягком наказании мне даже мечтать не приходилось, т.к. я знал, что соотношение оправдательных приговоров к обвинительным не превышает одного процента). И это при том, что преступления, в которых меня обвиняли, не попадали под квалификацию общеуголовных. Они не носили насильственный характер. Не были направлены против общества. Не были связаны с экономикой или собственностью.

В уголовном кодексе преступления, по обвинению в совершении которых я был вынужден предстать перед судом, квалифицируются как «преступления против государственной власти» (раздел X УК РФ).

Я уже слышу, как злые языки за спиной нашёптывают, что при Сталине за совершение подобных преступлений меня бы вообще расстреляли без суда и следствия или, в лучшем случае, сгноили бы где-нибудь в ГУЛАГе. Да, возможно, но мы живём не «при Сталине» в 37-м году. Для особо забывчивых же хочу напомнить, что на дворе уже XXI век, и приговоры выносятся не на заседаниях «троек», и не какими-нибудь там туземцами, а высококвалифицированными судьями. По крайней мере, так говорят на российских телеканалах и пишут в официальной прессе...

Чем же тогда руководствуется высококвалифицированный судья, вынося обвинительный приговор, связанный с реальным сроком лишения свободы? Что чувствует судья, отправляя за решётку отцов, мужей и единственных кормильцев семей, совершивших преступления НЕ большой тяжести? Или, может быть, в юридических ВУЗах их именно этому и учат – не чувствовать? Тогда почему же условные сроки получают коррумпированные чиновники, должностные лица или, того хуже, «оборотни в погонах»? Чем эти люди отличаются от всех остальных? Масса вопросов...

Согласно моим личным наблюдениям, в которых я, разумеется, могу ошибаться, большая часть обвиняемых, совершивших должностные преступления, отделывается условными либо сроками, либо незначительными денежными штрафами. Почему? Ведь, согласно Уголовному Кодексу, преступления, совершённые должностными лицами, относятся к преступлениям средней тяжести или даже тяжким. Разве может кража сотового телефона или какой-нибудь жалкой вещицы сравниться, допустим, с расхищением бюджетных средств или, тем более, с жестоким избиением в отделении милиции?

В местах лишения свободы мне довелось общаться с человеком, осуждённым на восемь месяцев колонии строгого режима за попытку украсть штаны из супермаркета. Кусок тряпки стоимостью чуть более одной тысячи рублей обошёлся ему почти в год лишения свободы, да ещё и в колонии строгого режима.

Как понимать такую неоправданную суровость Фемиды? Может быть, как назидание другим? Но ведь и статистика по должностным преступлениям неуклонно ползёт вверх. Все мы хорошо видим, как в последнее время сотрудники правоохранительных органов стали всё чаще необоснованно применять своё табельное оружие против гражданских лиц. «Евсюковщина», - окрестили это явление в СМИ. Ощущение безнаказанности среди должностных лиц породило это явление.

Нет, я ни в коем случае не призываю всех без разбора сажать в тюрьмы. Наоборот, служители Фемиды должны радикально переосмыслить применение условного наказания, не связанного с реальным лишением свободы. Причём переосмыслить по отношению как к простым гражданам, так и к «должностным». К чему государству бесплатно содержать в тюрьмах «нахлебников», которые вполне могут приносить пользу и на воле? Я уже не говорю о людях, осуждённых по статьям небольшой тяжести, на иждивении которых были маленькие дети или престарелые родители.

С детства известная фраза «казнить нельзя помиловать» должна снова обрести свою актуальность. И если сейчас служители Фемиды судят, ставя запятую после первого слова, то, я верю, в самое ближаааайшее время они должны научиться ставить её чуть подальше: «казнить нельзя, помиловать».

С уважением, Алексей Никифоров. Специально для «ЕкатеринбургNEWS» из застенков Свердловского централа.

Адрес для отзывов и предложений: 620019, г. Екатеринбург, ул. Репина, 4«а», ИЗ 66/1.

"ЕкатеринбургNEWS" 30.10.2009

Архив публикаций     Читайте также:

03/08/2010 Дело «экстремиста» Алексея Никифорова   -   Главное /

15/09/2009 Дело Алексея Никифорова   -   Дела / Дела и судьбы /