31 Октября 2009

Бессмысленный бунт против беспощадной системы

Практически одновременная смена руководства петербургского Главного управления федеральной службы исполнения наказаний (ГУ ФСИН) и СИЗО "Кресты" сопровождалась крайне неприятными для нового начальства событиями.

Публикация в газете "Дело" от 1 октября 2007

20 сентября в "Крестах" произошли волнения, которые в СМИ уже успели окрестить "бунтом малолеток". Затем пресс-служба ФСИНа сообщила, что в "Крестах" готовится новая акция протеста - массовая голодовка.

В течение нескольких дней "Кресты" жили в ожидании начала голодовки, а руководство СИЗО поочередно сообщало либо о том, что никакой информацией не располагает, либо о готовности "пресечь на корню". Судя по всему, это удалось - если голодовка и была, то явно не массовая. По официальным сообщениям, ситуация в "Крестах" нормализована, а прокуратура возбудила уголовное дело по статье "дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества".

Табачный монополизм СИЗО

Все началось с того, что 17 подростков, находившихся под стражей, отказались после прогулки возвращаться в свои камеры, взломали решетку прогулочного дворика и забрались на ближайшую крышу. Двое охранников пытались им помешать, но после того, как один из них получил удар по голове, было решено вызвать подкрепление.

Оказавшись на крыше, подростки начали забрасывать проезжающие машины обломками кирпичей и кусками арматуры, размахивать простынями и даже попытались поджечь одну из охранных вышек. Существовала опасность, что подследственные смогут перебраться на внешнюю стену здания и попытаются сбежать. В связи с этим район вокруг "Крестов" был оцеплен, а для усмирения бунтующих, по разным сведениям, было вызвано то ли спецподразделение "Тайфун", то ли милицейский СОБР. Правда, применения внешней силы не потребовалось: подростков, как сообщает руководство ФСИНа, удалось успокоить в ходе переговоров, в которых участвовал и новый руководитель ГУ ФСИН по СПб Владимир Маленчук.

Бунтующие предъявили самый широкий спектр требований - от смены руководства СИЗО до запрета на досмотр продуктовых передач. Дело в том, что, как сообщают заключенные, в "Крестах" проверка передач проводится недопустимыми методами. Например, легко портящиеся продукты (овощи и др.) разрезают на несколько частей, после чего их остается только съесть все сразу.

Кроме того, "малолетки" требовали оборудовать камеры гантелями и другими снарядами для занятия спортом, разрешить им на прогулках играть в футбол. Отдельным пунктом значилось требование не ломать сигареты, находящиеся в передачах.

Заместитель директора ФСИНа Владимир Семенюк пытается объяснить действия работников СИЗО так: "По закону , несовершеннолетние до 18 лет не имеют право курить". И в этом есть логика, однако дальше мысль оратора теряет свою четкость: "Но мы даем альтернативу родственникам. Пусть, если хотят, чтобы их дети травились табаком, оплачивают сигареты в магазинах СИЗО, тогда мы не будем их ломать". Остается предположить одно из двух: либо в СИЗО продаются менее вредные сигареты, чем на свободе, либо имеет место банальное административное лоббирование интересов тюремных торговых точек...

Кто открыл ворота "малолеткам"?

Официальная версия происшедшего такова: бунт несовершеннолетних был организован двумя взрослыми "сидельцами", также находящимися в СИЗО №1. В интервью "Делу" исполнительный директор движения "За права человека" Лев Пономарев так прокомментировал данную версию: "По моему опыту, могу сказать, что, как правило, криминальные авторитеты в тюрьмах сотрудничают с ФСИНом. Поэтому представить, что все происходило именно так, мне сложно, если только не считать, что акция была спровоцирована самим же ФСИНом".

Подготовка голодовки, по официальной версии, также была инициирована "авторитетами" из криминальной среды - правда, находящимися на свободе. Сотрудники ФСИНа отметили положительный момент в том, что информация о планируемых акциях появляется заранее и их можно предотвратить. В свою очередь, зампредседателя правозащитной организации "Гражданский контроль" Юрий Вдовин в интервью "Делу" выразил мнение, что факт подготовки голодовки извне говорит, скорее, о "чрезвычайно низком профессиональном уровне людей, занимающихся оперативной работой".

Вопрос о глубинных причинах бунта (если таковые и вправду есть) остается пока не раскрытым. Владимир Маленчук не связывает его со сменой руководства СИЗО №1. С Маленчуком, разумеется, согласен и сам новый начальник "Крестов" Сергей Худорожков, считающий, что целью заключенных было просто "привлечение внимания".

Между тем, уполномоченный по правам человека в СПб Игорь Михайлов уверен, что бунт стал ответом на действия новой администрации СИЗО, которая "заняла позицию строгого исполнения всех норм и правил содержания задержанных". После назначения Сергея Худорожкова у заключенных, в частности, были изъяты при обысках 200 мобильных телефонов, которые оказались им незаконно переданы вместе с продуктами.

Представитель общественного движения "За права человека" в СПб Борис Пантелеев в интервью "Делу" к этой версии отнесся крайне скептически и предложил свою: "Сергей Худорожков только недавно стал начальником СИЗО, однако он много лет работал в данной системе, и я не верю, что он не знал, к каким последствиям приведет изъятие мобильных телефонов... Есть и другие "странности". Почему эти подростки вообще оказались в следственном изоляторе для совершеннолетних? Кроме того, тот, кто был в СИЗО, прекрасно знает, что выйти за пределы прогулочного дворика невозможно, - там всё закрыто, запаяно, заварено. Создается впечатление, что им открыли ворота".

Так называемые "старшие братья", по словам Пантелеева, не инициировали бунт, а, напротив, уговаривали подростков разойтись, а когда те поддались на уговоры, появились "спецы" и избили участников волнений. Выходит, налицо явная провокация. Правда, кому она может быть выгодна, Борис Пантелеев затрудняется ответить, однако отмечает, что манипулирование заключенными в своих целях - обычная практика для различного уровня чиновников.

Депутат ЗакСа Аркадий Крамарев (в прошлом начальник ГУВД СПб) в интервью "Делу", по сути, подтвердил версию правозащитника и отметил: когда заключенные требуют смены администрации СИЗО, это обычно означает, что волнения инициированы кем-то со стороны. Подобные методы, подчеркнул он, иногда "используются в системе МВД при борьбе различных течений в министерстве".

Юрий Вдовин, напротив, связывает бунт в "Крестах", в первую очередь, с "произволом администрации СИЗО, который обусловлен бесконтрольностью подобных учреждений в России". Одно другому, впрочем, не сильно противоречит...

Наступит ли раскаяние?

Нарушение гражданских прав в учреждениях пенитенциарной системы, по словам Юрия Вдовина, - повсеместная практика, уходящая корнями во времена ГУЛАГа. "Если страна, начиная с 2000 г., - развивает ту же мысль Лев Пономарев, - движется в сторону ограничения прав человека, то это, в первую очередь, касается самой закрытой государственной системы". Парадокс ФСИНа в том, что люди, находящиеся под следствием, чья вина еще не доказана, находятся в худших условиях, нежели те, кто уже получил срок.

"Находящихся в СИЗО людей лишают не только свободы, - утверждает Юрий Вдовин, - но всех остальных благ, словно эти подозреваемые уже приговорены. Сравнение условий в СИЗО и в колониях, к сожалению, не в пользу первых".

Лев Пономарев отмечает также, что наихудшим образом дела обстоят там, где две эти структуры сливаются воедино: "В российской пенитенциарной системе существует чудовищный кентавр - ПФРСИ ("помещения, функционирующие в режиме следственного изолятора" ), учрежденные в 1998 г. указом президента РФ и превращенные фактически в пыточные камеры, где выбивают необходимые показания. Делается это посредством т.н. секций дисциплины и порядка, в которые входят уже осужденные заключенные. Им позволяют заходить к любому подследственному, предварительно их снабдив информацией о его семье и привязанностях. И эти ребята, играя бицепсами, уговаривают его сознаться в каком-либо преступлении, угрожая издевательствами, изнасилованием, угрожая его семье".

Правозащитники в один голос утверждают, что единственный выход из ситуации - это наладить сотрудничество ГУ ФСИН и общественных организаций. Юрий Вдовин ссылается на западный опыт и указывает, что в той же Польше любая общественная организация может без предупреждения прийти в тюрьму с проверкой. По словам Льва Пономарева, до определенного момента российское общество тоже шло к таким порядкам, однако с 2000 г. зоны все больше закрываются от общественности.

Аркадий Крамарев отмечает, что участие правозащитных организаций в жизни тюрем и изоляторов не прописано законодательно, однако ГУ ФСИН понимает, что это было бы выгодно обеим сторонам.

Последнее предположение, правда, не подтверждается историей, которая случилась в "Крестах" сразу после бунта. Борис Пантелеев приехал в СИЗО №1, чтобы выяснить причины волнений и пообщаться с родственниками заключенных. Те рассказали ему о том, что добиться медицинской помощи в СИЗО невозможно, гуманитарная помощь разворовывается, а продуктовые передачи являются вовсе не роскошью, а жизненной необходимостью, потому что питание в тюрьме отвратительное. Этот рассказ был, однако, неделикатно прерван несколькими сотрудниками в форме, спросившими, на каком основании Борис Пантелеев находится на территории СИЗО (что, напомню, не запрещено никаким законом), а затем и вовсе собрались вызвать подкрепление, дабы выдворить правозащитника за пределы "Крестов". В итоге Пантелееву пришлось уйти, причем ему настоятельно порекомендовали больше там не появляться.

Идеализировать образ бунтовавших подростков нет никакого желания: среди них - несколько скинхедов, один из которых обвиняется в убийстве 10-летнего ребенка.

Однако термин "пенитенциарная система", происходящий от латинского слова (в переводе означает "раскаяние"), давно потерял в России свое значение...

Николай Кудин, "Дело" 1/10/2007

Архив публикаций     Читайте также:

04/03/2011 Методы ленинградского УФСИН по исправлению осужденных   -   Главное /