20 Апреля 2011

В день рождения Каспера Олега Воротникова объявили в розыск

Сегодня, 19 апреля Касперу Ненаглядному Соколу исполнилось 2 года. И сегодня же следственный комитет Главного следственного управления объявил Олега Воротникова, отца Каспера, в розыск.

По материалам «ЖЖ» Алексея Плуцера-Сарно:

Рассказ Воротникова

События 16 апреля

Перед входом в Следственный Комитет (Лиговский пр., 44) Динзе, уставший, но самоуверенный, в щетине на бледном от недосыпа лице, меня проинструктировал: "50 на 50 вероятность твоего закрытия. Но это лучший расклад на сейчас". На вечер субботы 16 апреля, то есть. "В понедельник ты придешь - они тебя сразу будут ждать. И сразу закроют. Так что иди сейчас. Эффект неожиданности." «В понедельник я за твою свободу ломаного гроша не дам», - добавил. «Эка ты литературно», - мы с Динзе всегда шуточками перекидываемся, но дела обстоят именно так. Каспер только что уснул сидя в коляске. Коляска в кафе, Ненаглядный под любовным присмотром активистки Кати Боуи и под охраной Равиля. Динзе докурил изящно сигарету на углу Кузнечного. "Ну, тебя там ждут." "В смысле?" "Эффект неожиданности, говорю! Никто не ожидает, что ты сейчас сам туда войдешь". Входим. Поднимаемся на третий этаж к следователю Федичеву Даниилу Вадимовичу (написано на двери). В кабинете уже сидит Леня, довольный чем-то, дописывает от руки замечания внизу к распечатке своих показаний. Много уже дописывает, я вижу. Значит объяснения были запечатаны следаком в искаженном виде.

Из заявления Лени в генпрокуратуру:

«16.04.2011 я пришел на допрос к следователю прокуратуры Федичеву, чтобы дать объяснение по факту получения травм в 78-ом отделе полиции мной и Сокол. Допрос Федичев начал с вопроса: состою ли я в арт-группе Война. Следующий вопрос: что мне известно о деятельности арт-группа Война. Эти вопросы не имеют отношения к данному делу, и непосредственно относятся к другому моему делу N 276858 по пункту "б"

части 2 ст. 213, по которому я прохожу как обвиняемый в правонарушениях, совершенных якобы в составе арт-группы Война. В ходе допроса

Федичев записывал мои ответы с сильными, принципиальными искажениями, меняя смысл моих слов. Причем все искажения были направлены на сокрытие вины сотрудников 78-го о/п. Для отражения данных искажений мне пришлось написать два с половиной листа замечаний на протокол».

Рассказ Воротникова:

«Вот я вам Воротникова привел. Он только к вечеру смог освободиться. Ребенок, знаете ли», - Динзе наслаждается своим «эффектом». Я убеждаюсь, что следак меньше всего ожидал увидеть воочию меня. Он весь так и высадился от случайного столкновения с большой удачей. Сегодня он ни на что не рассчитывал. Динзе не дает опомниться и исчезает за дверью: «Я навещу Сокол». Он как японский боевик, порхает по этажам прокуратуры, танцуя свой боевой балет. Ниндзя, этот лысый Динзе. У Козы допрос в одно время со мной, это уже ее второй допрос за сегодня— она этажом ниже, куда упорхнул Динзе. Теперь ее допрашивают по поводу ее нападения на ментов ночью, все в той же 78-ой мусарне. Она якобы напала и исцарапала мусору лицо. Коза на допросах с 12-30 дня, уже 8-й час. Я сажусь за стол напротив Лени, столы поставлены буквой «Т», следак в кресле сбоку от нас, отдаю ему мой документ — справку об освобождении из тюрьмы. Динзе выходит. Федичев сразу сует руку пол стол и начинает там дрочить. Леня пока этого не замечает и не слышит, но я отчетливо слышу морзянку на мобильнике - пунктирный писк кнопок от частых нажатий. Длинная и судорожная получается у Федичева смска. Мне сразу все понятно, что это за сообщение и куда. Леня некоторое время увлечен своими дописками и не обращает внимания. Я ему делаю знаки, он их не понимает. «Блять, нет у меня диктофона, он у Козы!» - шепчет Леня. Я снова ему показываю на Федичева, скосившегося под стол. До Лени доходит. Мы вдвоем смотрим за мастурбацией следака. Следак кончает. Он в сером костюме, серой рубашке и сером галстуке. Он, думаю, моложе меня. Федичев вытаскивает из-под стола мобильник и кладет на стол сбоку. Тут же по нему раздается звонок. Федичев делает беззаботный вид субботнего вечера и говорит трубку: «Пал Палыч? Да-да! Да!» На весь кабинет слышно, как с того конца Федичева инструктируют: «После допроса задерживаем». И голос эшника повторяет «Задерживаем». Федичев при этом улыбается и имитирует праздный пиздеж по телефону. Поговорил, положил телефон демонстративно на видное место на столе и сразу перешел на казенно-любезный разговор, изображая женщину. Федичев попытался меня отвлечь старым, «основным» делом, достал бумажную папочку с несколькими листами. «А вот еще у нас проверочка действий сотрудников ОРБ имеется», - заводит он елейно. И на глазах из молодого мусорка превращается в Иудушку. В папке — результаты прокурорской проверки действий "эшечек" еще от 15 ноября прошлого года — когда Вася Трифан со своей пиздобратией из северо-западного «Э» вломился в московскую квартиру, затем "эшечки" нас избили, задержали и доставили в Питер, с мешками на голове. Леня окончательно оторвался от писанины, ему тоже все очевидно. Задерживаться дольше нельзя — сообщаем мы друг другу взглядами. Поэтому я сымитировал, что мне тоже звонят, встал и вышел из кабинета. Быстро спустился, поискал Козу на 2-м этаже (у нее там в это время проходил второй допрос - по «исцарапыванию» ментов, менты жалуются, что Коза якобы исцарапала в 78-м отделе им морду), не нашел Козу, проскочил через вертушку на КПП и покинул здание. И получается, что просто чудо как отписался. Еще буквально пару минут протормозил бы - и "эшечки". Леня, Коза и Динзе потом сообщили, что внизу тут же нарисовался Трифан и опера, среди них тот, что преследовал Леню после суда 6 апреля, «амбал».

Динзе пишет, 16 апреля, 20-24:

"Там не только Трифан был. Еще приехали опера в нагрузку. Следака Федичева по голове не погладят. За вранье надо платить, ненавижу такие ситуации. От Следственного Комитета я такого не ожидал. Самое натуральное правовое уродство".

Рассказ Воротникова:

Я вышел из дверей на проспект и почувствовал свободу. Пока переходил дорогу, медленно на красный, а машины нервно останавливались и водители давили на сигналы, сбоку ехал мусорской коробок, но проехал мимо; пока потом пересекал трамвайные пути, и снова дорогу, и заходил в кафе, - длилось это ощущение оторванной у ментов воли. Я плыл в ней, как в проруби, — выплывал подальше от прокуратуры. Это я описываю так, замедленно, а события развивались стремительно, как это всегда бывает с Войной. Мне побег дался легко. Я действовал без промедлений, свертехнично. Потому что привык уже, хуле.

Леня Ёбнутый пишет, 16 апреля 21-15:

Воротникова пытались задержать, но он ушел. Вроде. Пока, правда на связь не выходил, но там его точно не повязали, но хотели. Прокурор, когда его увидел, начал вызывать эшников и так увлекся смсками, что не заметил как Олег вышел и съебался. Потом прокурор носился по прокуратуре с выпученными глазами. Через пару минут пришли менты (двое). Трифан стоит на первом этаже. Все обломались.

Рассказ Воротникова:

В кафе Каспер спал в коляске, активисты постарше охраняли сон. Я вспомнил: у следака осталась моя справка из тюрьмы. Проебуха. Вновь вышел Динзе, поспешно перешел дорогу. Я встретил его в дверях кафе, пересказал. «Снова все в обман скатилось», - Динзе был возмущен, вспылил. Мне-то наоборот ситуация показалась знакомой. Прокурор подыгрывает мусорам, что может быть понятней. «Что будет в понедельник?», - говорю. «То же самое. Вызов по повестке и задержание. Или объявят в розыск. А сейчас всем пора съебывать, коли ты так решил», - сказал Динзе. «Почему он действовал так глупо? Строчил смски, в открытую переговаривался?» «Федичев за дурака тебя держит». Ему было трудно оторвать жопу от кресла? Дико не профессионально. В Следственном Комитете настолько разболтались, не уважают клиентов. «Не много дал нам твой эффект неожиданности». «Напротив, мы узнали достаточно. Мы узнали то, что нас обманывают. Мы убедились в этом. И не заплатили за это свободой». «Увидишь — передавай ему приветы». «Я сейчас пойду и сам обвиню его: вы — прокурор, почему себя так ведете? Я наглый. Я действую нагло и поэтому побеждаю. Я пойду и так и скажу ему: вы нас обманули».

Динзе пишет на сайт поддержки, 16 апреля, 22-38:

Кроме того, я еще раз зашел к следователю, который хотел задержать Воротникова, он меня еще раз заверил, что никто его арестовывать не будет, если он придет завтра 17 апреля до 12 утра с адвокатом, если нет, то на него выпишут в понедельник 91 УПК и объявят в розыск. Мероприятия, указанные выше, происходили с 13 до 21.

Коза рассказывает, 17 апреля, 01-00:

Снова вбегает Федичев и делано спрашивает: «Где же ваш подзащитный? Почему же его нет?» Динзе обрывает его: «Вы прокурор. Что же вы так себя ведете? Вы нас обманули. Вы сказали, что если Воротников придет давать объяснение, то максимум что ему будет - подписка о невыезде, а сами вызываете Центр «Э».» Федичев: «Да что вы, какой «Э»?» Динзе: «Я ходил вниз, там Трифан уже стоит». «Да как же так, я сроду его не видал. Схожу вниз посмотрю», - и исчезает. Убегает, прячет Трифана и появляется снова: «Нет там никакого Трифана». Динзе превращается в обличителя. «А еще говорили, что не зависимы ни от кого! Посмотрите в глаза супруги Воротникова: вы наврали ей. Дали повестку, а сами наврали». Федичев стоит с обоссаными глазами.

Рассказ Воротникова:

Мы расстались, Динзе вернулся в прокуратуру — к Козе и Лёне. Активисты быстро собрались, вышли из кафе, пошли по Кузнечному. Каспер еще спал. За нами из кафе вышли двое, пошли следом. Мы встали на перекрестке, один из преследователей обогнал, прошел вперед и встал. Мы повертелись и завернули на ул. Достоевского. Каспер проснулся и смотрел спокойно в своей коляске. На Достоевского активист Велик заметил еще одного — в темной одежде и в капюшоне. Тогда мы скрылись в подворотне и передвигались по дворам. С Козой встретились лишь около часа ночи. Каспер обнимался, нюхал ее волосы, поставил Козу на колени прямо на лестнице, потребовал свои «тити». Получил их и наслаждался, поскуливая.

Вывод. 16 апреля, в субботу, выяснилось, что Следственный Комитет связан с Центром «Э» и действует по поручению Центра «Э». Единственная организация, которая могла бы беспристрастно разобраться в ситуации, подчиняется «эшечкам». Теперь, когда эта связь и общие интересы Центра «Э» и СК обнаружились, Федичев перешел к шантажу. В Следственном Комитете заявили: «Если Воротников не явится в воскресенье 17 апреля на допрос до 12 дня, то он будет объявлен в розыск и арестован». В воскресенье, строго до 12 дня, иначе арестуют. Но если я приду в воскресенье, то меня тоже задержат, как сегодня не смогли. Такую мысль Следственный Комитет довел до моих защитников. Вот что мы выяснили в результате нашей субботней разведки, атаковав следователя Федичева нашим «эффектом неожиданности». Следственный Комитет — больше не независимая организация, в нем сидят такие же менты. В этом случае я вынужден игнорировать требования Следственного Комитета. И призываю блокировать действия Следственного Комитета.

Документальные свидетельства активистов.

Леня Ёбнутый пишет, 16 апреля, 21-50:

Динзе уговорил Олега прийти, как я понимаю. Олег пришел, Динзе говорит прокурору: вот я вам Воротникова привел. Тот типа хорошо, допросим. А я сижу пишу замечания на протокол. Олег напротив. Тут этот прокурор начал строчить смс с озабоченным видом, ему тут же перезвонили. Олег смотрит на меня. То, что прокурор строчит, я с начала не понял, думал Олег про диктофон меня спрашивает. Потом Олег вышел. Я смотрю: да точно, прокурор кого-то вызывает. Через десять минут Федичев только понял, что Олег не в коридор вышел. Выпучил глаза, выгнал меня из кабинета и начал носиться по зданию. Пришли два мента в форме, тут все стало окончательно ясно. Прокурор еще долго носился, звонил. Спрашивал типа невзначай, куда Олег ушел. Я включил невментоз, говорю, да куда-куда, наверное воздухом подышать вышел. Я закончил свои дела спокойно вышел. Внизу был Трифан, увидел мою сумку: что, с вещами уже пришел? - пошутил злобно. Но я ушел, потом долго петлял по городу, думал куда пристроить жопу.

http://imgur.com/3Geov

На фото - Федичев вызывает Центр Э

Рассказывает активист Велик:

19-00 — 22-00

После 7 вечера пришел Олег с Каспером, их вышел встречать Динзе. Олег ушел вместе с ним внутрь. Затем вышел, довольно быстро. Затем вышел и Динзе, расстроенный, но бодрый и злой, и сказал - съебывайтесь. Мы все ушли. Двигались по Кузнечному, нас преследовали двое, из того же кафе. Равиль подтвердил, что это те же двое, что паслись в кафе. Плюс черный в капюшоне, когда мы ушли от тех, из кафе, обогнал нас и стал впереди по ул. Достоевского. Как только он увидел, что мы его обнаружили, вытащит телефон (стандартный жест). Капюшон стал звонить и быстро перешел на другую сторону улицы. Ушли от него дворами. Я оставил Олега, Каспера и товарищей в кафе и вернулся на место перед зданием прокуратуры. Там уже стояли двое ментов, на перекрестке, внимательно смотрели, изучали всех вокруг. Я пошел на трамвайную остановку, напротив прокуратуры. В это время из дверей прокуратуры вышел мент и пошел резко на красный свет через дорогу прямо на меня. Он приблизился, мы стояли напротив. Мент вытащил рацию, сказал туда 2 слова. И сзади меня по диагонали второй мент так же быстро пошел в мою сторону. Я повернул сразу резко по путям, сначала шел быстро. Потом побежал. Потом через забор, потом во дворы. Когда дошел до 5 углов проверил почту. Леня писал: «Съебывай с 5 углов». Слева от меня стоял тот самый в черном в капюшоне - который был на Достоевского. Я ушел глубоко во дворы, плутал, пока не нашел Олега с Каспером и Равилем на точке сбора.

Коза рассказывает:

Пошли с Динзе внутрь. К следователю Федичеву. Динзе говорит, что он не мент, а какой-то прокурорский. Прокурорская проверка по факту нанесения телесных повреждений Касперу; отдельно — Воротникову; отдельно — Сокол и Николаеву. Вошли. Я спрашиваю: «Можно писать на диктофон?» «Нельзя», - сказал следак. Потом следак очень долго спрашивал: где Воротников, почему не пришел (хотя никто не вызывал). Пока я давала объяснение, следаку несколько раз звонили. Пару раз ему звонил «начальник». И следак говорил наиграно, что вот он сидит и пишет, но Воротникова почему-то нет, хотя он не знает почему. И говорит Диме Динзе: «Вы мне скажите». Динзе отвечает: «Воротников опасается приходить, потому что на него заведено уголовное дело и он, возможно, уже объявлен в розыск. Так что это вы мне скажите о моем подзащитном». Федичев отмазывался только: «Я ничего не знаю» и «Нам не говорят». Потом он начал пиздеть: «Будет известно только в понедельник. У меня интернета нет, поэтому я не знаю, что на кого заведено». Но Динзе повторял и повторял: «Давайте я схожу к вашему начальнику, мне нужно знать, заведено на моего подзащитного дело или нет. От этого может зависеть. Придет он или нет». В итоге на пятый раз Федичев раскололся, распечатал из компа повестку, почему-то с печатью, показал Динзе со словами: «Ну ладно, так уж и быть, я вам расскажу — заведено дело по трем статьям, но эти статьи предусматривают в качестве меры пресечения подписку о невыезде. Вы не волнуйтесь». Динзе: «Но он и так уже под вынужденной подпиской о невыезде». «Ну, тогда тем более, не извольте волноваться». Тут Федичев вручает мне повестку со словами: «Вы не можете не взять. Вы обязаны передать». Такую же повестку с теми же «обязательствами» он вручает Лене. Он врет, что и я и Леня обязаны. Позднее я выясняю, что это повестка ни к чему не обязывает. Следак убеждает меня: «Если супруг придет давать объяснение по этим делам сам, то все будет в порядке и его не арестуют». Я спрашиваю: «А Центр «Э» имеет на вас влияние?» Следак ухмыляется. Затем смущается и даже краснеет и гонит, что на него как на прокурора распространяется неприкосновенность и никому он не подчиняется. Но Динзе мне кивает: «Центр «Э» имеет на него влияние». Тишина. Вручили повестку на понедельник. Все расслабились. В понедельник будут Олега ждать.

Коза — Воротникову:

Объяснение по поводу нанесения мне телесных повреждений ментами превращается в допрос. Допрос начинается с улыбочек. Федичев называет меня Светланой Николаевной — именем моей матери. Долго спрашивает, где мой паспорт, хотя он знает, где паспорт, и в конце проговаривается». Паспорт сейчас изъят следопытом Петровым, шестой месяц уже.

Первый вопрос: Являетесь ли вы членом группы Война?

Второй: Чем занимается группа Война?

Третий: Известны ли вам другие члены группы Война кроме вашего супруга.

В итоге в протоколе эти вопросы даже не фигурируют.

На протяжении допроса Федичев постоянно возвращается к обсуждению Воротникова. Я говорю: «У меня есть фото и видео-свидетельства того, что ОМОН меня душил, рвал волосы». Федичев: «Ну, так пусть Воротников подойдет сейчас и принесет фотографии». Динзе пресекает эту хуйню. Я понимаю, что все менты повязаны. Следак расплывшимся ебальником смотрит на меня и я отвечаю на все: «51 статья».

Леня Ёбнутый пишет, 16 апреля, 22-00:

Федичев — предвзятый пидарас, хотел нас проложить, собирал инфу для другого дела, Олега откровенно провоцировал. С самого начала выяснилось, что он гад. Я слышал в каком тоне он разговаривал с Козой. Первый его вопрос по избиению Каспера: «Вы состоите в арт-группе Война?»

Коза:

Читаю, что следак написал в протоколе. Искажены слова и смысл. Отсутствуют факты. Опущен приход Трифана поздно ночью в 78-ой отдел, и его брань. Трифан тогда сказал: «Ебать тебя в левое яичко», - знаток творчества хуев. В протоколе отсутствует факт, что мне не давали связаться с адвокатом. Следак пишет,что в 6 часов мы двинулись от Гостиного Двора. Пишет, что я колотила в дверь КАЗ (камеры административного задержания). Он пишет то, что я ему не говорила, но что он знает от ментов. Он пишет не с моих слов, а слова ментов. Опускает, что обыск в отделе был без понятых. Опускает мои постоянные требования сообщить, где находится мой ребенок. Я ему говорю об этом очень серьезно. Он начинает выебываться и говорит, что дописывать ничего не будет, а может лишь вычеркнуть. Пишу длинные замечания на протокол и ухожу. Леня остается. Потом пошли к другому следаку — к Топольскому, который допрашивал, как я избивала сотрудника. Я под подозрением по статья 318. Новые факты: я якобы исцарапала сотрудника до крови, а он сразу же пошел в травмпункт и зафиксировал. Мы потребовали изъять записи с камер слежения в 78-м о/п, но к сожалению «камеры не пишут, это проблема многих отделений». Камеры не пишут. А менты после нашего побега из-под конвоя сами же заявили, что у них есть видеозаписи из отдела. Выясняются свидетели того, как я «исцарапала сотрудинка» - это 2 мента. Динзе отлучается, чтобы встретить Олега. Следак: «Вы на меня так смотрите. Вы изначально настроены предвзято к сотрудникам, что мы все плохие. А вы знаете, что мы не все такие?» Он начинает беседовать не для протокола. «Расскажите про клички. Мне это просто интересно». Динзе возвращается и говорит что Олег наверху и дает объяснения. Потом вбегает следователь Федичев с третьего этажа, запыхавшийся, с вытаращенными глазами, в поисках Олега. «Где Воротников?» Динзе уходит, возвращается и рассказывает что произошло. Что Олег слышал, как Федичев вызывал Центр «Э». Динзе спускался вниз. Внизу уже стоит Трифан. Снова вбегает Федичев и делано спрашивает: «Где же ваш подзащитный? Почему же его нет?» Динзе обрывает его: «Вы прокурор. Что же вы так себя ведете? Вы нас обманули. Вы сказали, что если Воротников придет давать объяснение, то максимум что ему будет - подписка о невыезде, а сами вызываете Центр «Э».» Динзе превращается в обличителя. «А еще говорили, что не зависимы ни от кого! Посмотрите в глаза супруге Воротникова: вы наврали ей. Дали повестку, а сами наврали». Федичев стоит с обоссаными глазами. «Вы скажите Воротникову, что пусть приходит, пусть возвращается, а если он не придет, то я сейчас же выпишу ордер на его арест». Динзе: «Но теперь он точно не придет, после такого обмана». У Топольского ухмылочка. Только что он нам прогонял про хороших сотрудников. «На все остальные вопросы — 51, потому что заебали эти обманы», - заканчиваю я допрос. Спускаюсь вниз одна и вижу: Трифан ходит и делает вид, что не узнает меня, и отводит взгляд. С ним вместе стоит огромнейший эшник и смотрит на Трифана с ожиданием приказа. Выхожу и иду в сторону м. Лиговский проспект. Сразу вижу за мной идут двое. Потом еще один, он приближается вплотную, с наушником, и смотрит на меня. Я снимаю куртку, на шее у меня фотоаппарат — я отпугиваю им эшечек. Петляю, делаю махинации и ухожу. Динзе сообщает по мылу, что Олег смог уйти.

Переписка с адвокатами по событиям 16-18 апреля

17 апреля

Рябчиков:

Ордер я уже следаку отдал. Олегу сегодня надо было у следака появиться, а он забил. А завтра его в розыск объявят. И закроют. Единственный вариант - что бы он сам, прямо с утра пришел к следаку и лечил про то, что с поносом сидел на унитазе. Следак вышел в выходной день и Олега не дождался. Я огорчен.

Воротников — Рябчикову:

Я не забил. Я намеренно не пошел к следаку, который обещал, что после объяснений меня не закроют, а сам сразу при моем появлении тут же вызвал эшников. То есть Следственный Комитет связан с центром "Э" и подчиняется ему, независимостью тут не пахнет. Нахуя мне приходить, если следак и в этот раз меня закроет.

Динзе - Воротникову:

Ага, явно тебя на свободе не оставит. Морковкой заманил, но недооценил прыгучести.

Динзе — Рябчикову:

Эмоции прекрасно. Возьми копию постановления о возбуждении уголовного дела, чтобы можно было обжаловать возбуждение и еще материалы нарыть. Бедный следопупел, у него работа такая, а тем более он заинтересован, на его интерес у меня свой интерес, меня не устраивает его конструктивные обещания, которые он исполнять не собирается, если он нам дать ничего не может, так значит никакой продуктивной работы, только конфликт, короче все как обычно. Не делается так — со стороны следователя, а не со стороны Олега, когда Олег пришел для продуктивной работы. Короче избили, обманули, в душу насрали)), ментов покрывают. И чего следак еще хочет от Олега, я не понимаю.

Воротников — Динзе:

Рябчиков говорит мне: беги с утра к следаку с извинениями. А я ставлю вопрос: идти ли мне по повестке вообще? Мой ответ: не идти, пока ситуация не будет выжата. Моя задача - представить истинную картину. Что вот мы добивались передачи дела в Следственный Комитет. Динзе комментировал это в духе: наконец-то дело будет расследоваться беспристрастно. А вместо этого на первом же общении с СК мы имеем связь Центра Э и СК. Пусть народ знает что почем.

Динзе, 16 апреля, 22-38:

16 апреля следователь Федичев обманул меня, заверив, что Воротникова не задержат, а изберут меру пресечения подписку. Поведение следователя было нервное, видно, что он меня обманул, но ему не удалось взять Воротникова, так как тот ушел. У меня нет более доверия к данному следователю. В прокуратуре я увидел сотрудников ОРБ по СЗФО, а именно оперуполномоченного Трифана. Он не ожидал, что я его увижу. Николаев сказал, что когда он сидел со следователем, то в кабинет зашли сотрудники милиции по форме и его выгнали. Сотрудники милиции и ОРБ опоздали. Выходя из прокуратуры, я увидел двоих сотрудников ОРБ, наверное еще надеялись взять Воротникова.

Динзе:

"Нужно широко распространить эти сведения. А про обман Федичева тем более. Следственный Комитет - последний орган способный разобраться во всем - теперь подыгрывает Центру "Э".

Война-тв, 16 апреля 2011

Архив публикаций     Читайте также:

13/01/2011 Арест активистов арт-группы «Война»   -   Главное /