6 Декабря 2012

Правозащитник: заключенным Копейска угрожают

В исправительной колонии №6 под Копейском, где в конце ноября прошла массовая акция протеста, начались обыски, сообщило управление Следственного комитета России по Челябинской области.

Следователи получили более 120 заявлений заключенных, в которых они жаловались на вымогательство денег. Было возбуждено уголовное дело о превышении должностных полномочий. Несколько человек лишились своих постов.

Тем временем осужденным стали поступать угрозы от сотрудников колонии, намекающих на предстоящую месть за привлеченное ими внимание, сообщил Би-би-си правозащитник Владимир Рубашный.

Член Общественной наблюдательной комиссии по Татарстану, который сам ранее работал психологом во ФСИН, посетил копейскую колонию в составе рабочей группы Совета по правам человека при президенте России.

Рубашный рассказал в интервью Русской службе Би-би-си о том, как живет колония девять дней спустя после завершения акции протеста, и какие порядки там были до этого.

Хотя члены правозащитного совета пришли к выводу, что насилие к протестующим во время стихийного митинга не применялось, они узнали шокирующие подробности жизни заключенных в ИК №6, которые подтолкнули их к протесту.

Би-би-си: В каком психологическом состоянии заключенные сейчас, после акции протеста? ФСИН сообщил, что обстановка стабилизировалась - это так?

Владимир Рубашный: Я бы не сказал, что обстановка стабилизировалась. И я их [заключенных] понимаю. Они действительно ожидают, что комиссии все уедут, а они здесь остаются. Даже сотрудники, в том числе, когда и мы здесь находились, уже высказывали угрозы, что "все уедут, а вы останетесь" и все такое. Но я думаю, что сейчас ситуация все-таки на контроле.

Би-би-си: Это говорили сотрудники колонии?

В.Р.: Да, сотрудники самого учреждения. Мы ведь шесть дней работали, и в течение этого периода осужденные обращались уже и по этому поводу. Буквально позавчера [в понедельник] подходили и говорили, что они опасаются за свою безопасность, и того, что могут перевезти в другую зону. Понятно, что сейчас, по последней информации, уволили начальника, зама по оперативной безопасности. Но это экстренные меры, нужно показать, что и руководство ФСИН, и местное управление что-то сделали. Пока-то ничего, все спокойно, но главное, если СМИ перестанут об этом писать месяца через два, как бы не вернулось все обратно. Здесь без крови, без массового насилия, именно мирная акция протеста. Связь с общественностью - наверное, это был самый верный выход в их ситуации.

Би-би-си: То есть, по вашим данным, насилия и жертв, как сообщали некоторые СМИ в самом начале, не было?

В.Р.: Нет, на самом деле. Мы проверяли эту информацию в первую очередь. Погибших никого не было. Силовые методы и средства вообще не применялись ни с той, ни с другой стороны. Единственное - пострадали родственники, которых разгонял ОМОН, но это вообще никакого отношения к администрации учреждения не имеет, это внешние силы, полиция. Там действительно есть пострадавшие с переломами рук, ног, с травмами головы немало. В колонии даже травм каких-то минимальных не было. Перед этим - да. Там начиналось все, фактически, с того, что там избивали нескольких человек.

Би-би-си: В начале, когда еще мало что было понятно, некоторые предполагали, что лозунги на простынях были написаны кровью. ФСИН это опровергло, а что говорят сами заключенные?

В.Р.: Когда все это происходит, кажется, что все так страшно. На самом деле, нет. Там были осужденные, которые работали на промышленной зоне, и это была краска, там есть участки, которые ее используют. Да, там были люди, которые наносили себе повреждения - один, как минимум, который, может быть, даже и спровоцировал всю эту ситуацию. Но он еще до избиений это сделал, в знак протеста. Тогда сотрудники других осужденных начали бить, до него еще дело не дошло, и он убежал в отряд и там порезал себе предплечье и шею. Вот это единственная кровь, которая там, наверное, была. Потом это все прекратилось, потому что сотрудники колонии из нее вышли практически все, а осужденные залезли на крышу.

Би-би-си: В руководстве уголовно-исполнительной системы заявляли, что протестные настроения подогревали родственники. По-вашему, это так?

В.Р.: Сложно спорить, что, когда видишь на крыше своих близких людей, или осужденные, стоя на крыше, видят внизу своих родственников, наверное, есть момент какого-то самовзвинчивания. Наверное, их туда вывело не наличие родственников там, но я не исключаю, потому что там был день открытых дверей, родственики приезжали как раз, чтобы встретиться с осужденными. Может быть, они использовали эту ситуацию, чтобы обратиться. Но другой-то возможности у них не было! Все жалуются на то, что письма к тем же родственникам не уходили из колонии, я не говорю об органах, которые должны были обеспечивать проверку учреждения. Есть случаи, когда прокурор по надзору приходил и говорил: "Что тебе спокойно не сидится здесь. Ты не понимаешь, что будет с тобой, если ты будешь продолжать писать?". Это от сотрудника прокуратуры исходило. Единственная возможность, как они поняли, это вот такая акция, чтобы их видели родственники.

Би-би-си: Администрация колонии была поставлена в тупик этой акцией протеста?

В.Р.: Они абсолютно были уверены в своей, во-первых, непогрешимости и невозможности как-то их проверить - эти поборы, например, акты насилия в отношении осужденных. Это нужно все тщательно проверять, но на наш взгляд, место имели и пытки - в ШИЗО, например, - и действия на психическом и физическом уровне, которые унижали человеческое достоинство. Сто процентов, это было. Мне кажется, администрация абсолютно была уверена в том, что ничего такого [протестов] не будет. И поэтому они были растеряны. Конечно, там собирался штаб, как у них все положено, все службы приехали, УФСИН местный. Но, на самом деле, все-таки они не знали, что делать. Им бы было проще, конечно, ввести спецсназ УФСИН, по отработанной схеме. Тогда было бы намного хуже.

Би-би-си: Ваши данные подтверждают заявление ФСИН и областной прокуратуры, что спецсназа там не было?

В.Р.: Нет. Машина [спецназа] въезжала, но сотрудники не действовали так, как они обычно действуют. Разгона и прочего - нет, этого ничего не было.

Ольга Слободчикова, «Русская служба Би-би-си» - 5 декабря 2012 г.

Архив публикаций     Читайте также:

26/11/2012    -   Главное /