21 Мая 2013

Дело 15 сентября и «пошивочное ателье» г. Малахова

Наконец-то я смог прочесть материалы проверки Следственного комитета в связи с обращением после разгона митинга на площади Свободы.

Впечатление тягостное, тупая головная боль проходит постепенно. Попробую о главном.

1. Как шьют дела в нижегородском СО СУСК и Кº

Иногда внешние атрибуты документа имеют серьёзное значение. Например, дата. Или почерк. Или статус, в котором даёт показания человек. О чём это я?

Моё дело носит название «Материалы проверки №41 ПР-13». Интуиция подсказывает мне что цифра «13» означает 2013-й год расследования, и даты на титульном листе подтверждают: начато 17.01., закончено 16.02. Сосчитать нетрудно: били нас 15 сентября, а дело в СК завели четыре месяца спустя. И закончено оно, на самом деле, не в феврале, а в мае! но простая секретарская аккуратность лейтенанту Малахову не свойственна.

Число листов не указано, листы в томе не пронумерованы. Подшиты с нарушением временной последовательности. Опись не составлена. К чему бы это?

Ларчик открывается просто: не собирался Малахов мою жалобу вообще проверять. Взял пояснения в связи с жалобой Кати Зайцевой, потом начал копить материалы на Юрия Староверова, а потом из набранного трясущейся рукой кое-что и в мою папку бросил. Нужны примеры? Большинство показаний взято по делу №353739. А мой номерок не забыли? Взгляните в начало статьи: №41 ПР-13. Другой номер. Даже мои собственные показания взяты у меня не в качестве потерпевшего, а в качестве свидетеля по делу Староверова, 15 января. И лишь 7 мая удосужился кутюрье Малахов – раз уж я всё равно пришёл с делом знакомиться – меня, как положено, оформить.

Есть и иные примеры. Показания Игоря Нестерова даны, чтобы засвидетельствовать побои на голове Юрия Тестова. Глеб Калинычев пришёл, чтобы рассказать, как ударил его на «беседе» эшник Шестериков. А показания оформлены всё по тому же делу №353739!

Ничего Нестеров с Калинычевым по моей жалобе сказать не могут, но рассказ их Малахов в мою папочку подшил. За староверовским номером.

Но нет предела небрежности нашего лейтенанта. Читаю показания некоего Максименко. Студентик этот участвовал в обыске у Юрия Староверова 11 декабря – понятым, а после жаловался, что обидели его оппозиционеры своим обращением. Очень мило, только я здесь причём? Какую траву курили, Малахов?!

Зато показаний Исмятулиной, что пересказаны подробно в итоговом постановлении Малахова, в самом томе нет. Кто объяснит мне такую избирательность?

2. О чём могут вспомнить прозревшие свидетели

Любопытно сравнить имеющиеся показания свидетелей: «наши» скупы на подробности – ничего не видел, никого не знаю, - но «малаховские» речисты и зорки до невероятности, Шерлок Холмс отдыхает. Причём мотивы их словотворчества раскрыть несложно.

Вначале – маленькое просветительское отступление. В каком случае может применить спецсредство полицейский? Погуглил и нашёл - закон «О полиции», статья 19: работник полиции – не мент, не мусор! – обязан сообщить мне, что он сотрудник полиции, что он сейчас применит спецсредство и дать мне время для исправления моего поведения. Если уж бить, так с минимизацией ущерба, а после немедлено оказать первую медицинскую помощь! Не верите? Прочтите сами! При том, разумеется, что я не убегал с места преступления и не оказывал вооружённого сопротивления.

Спецсредства, вообще, нельзя применять при разгоне «незаконных собраний, митингов и шествий», если случайно при этом не собирались демонстранты захватить администрацию президента либо кремль (статья 22).

И послушно «списывает» Малахов показания высоких полицейских чинов – Шмонина, Мишинова и Жуков – в том, что инструктаж они провели и сказано, мол, было омоновцам: винтить лишь «активных участников митинга», а спецсредства – только в случае самообороны. Так что, готовы начальники Лебедева и сдать: мы тебя, милый, инструктировали, а уж как ты себя вёл…

И начался творческий процесс в голове кутюрье Малахова.

Винтили только активных участников митинга. Значит, в руках у меня должен появиться плакат или флаг – не зря же меня винтили, верно? А фотокамера неприметно отсутствует во всех описаниях свидетелей, хотя висела у меня прямо на груди, и «Canon» умеет делать свои фирменные ремни заметными! Всё-всё свидетели описали, а камеру – нет.

Что же мне в руки всучить? Есть у меня в административном деле чудный рапорт лейтенанта Казанцева: если верить его уверенной подписи под словами, выведенными изящным женским почерком, то он именно меня 15-го числа и задержал! Потому что я выкрикивал лозунги и нёс плакат. Вот так вот: и плакат нёс, и фотографировал – мои ведь фото у меня сохранились!

Но далее фантазии повернули в иное русло: Малахов решил, что флаг надёжнее. И в его «мастерской» все заговорили о флаге. Лебедев и Борисов, что меня задерживали. (Да-да, теперь уже они, а не Казанцев!) И Оськин, и Серов – надёжные свидетели из ЧОПа. Исмятулина тоже флаг увидела, а при очной встрече на дискуссии замялась – то ли флаг, то ли палка в руке была… Но перл Якимова бесподобен: был красный флаг с символикой «Левого Фронта», да ещё и на древке!

Согласен, очень красивый у них флаг. Но никогда в руках не держал. Не левый я.

Законность моего задержания Малахова больше не беспокоила, осталось объяснить избиение.

Интересно, что поначалу избиения никакого вовсе не было. В рапорте Казанцева сказано: физическая сила применялась, спецсредства перечёркнуты. Уже позднее «мудрые» Лебедев и Борисов попросту обошли этот вопрос молчанием.

…Умолчание, вообще, интересный приём наших негодяев в погонах. Все свидетели «от протеста» настойчиво повторяют: омоновцы не представились, требований не предъявляли, опознавательных знаков на них не было. Прямое нарушение 19-й статьи закона «О полиции», цитированной выше. И нигде опрошенные Малаховым полицаи, от Лебедева до Шмонина, об этом – ни словечка. А теперь вот и об избиении молчат (хотя по той же статье 15 сентября должны были рапорт подать). Что должен думать я о следователе, который о моём избиении у ментов вообще не спрашивал?!

Молчали поначалу и свидетели в административном деле: Серов просто ничего не говорит, а Новиков прямо заявляет, что не применялось. Ничего. Ни физическая сила, ни спецсредства. И майор Тихонов в своём рапорте не догадался – Малахова рядом не было – указать, что предупреждал, мол, собравшуюся наивную публику о применении силы. Ходил с мегафоном, пыхтел что-то, а главного не сказал. Ну, значит и не применяли.

…Но тут уж, после бала, появились на руках у Малахова копии медицинских справок о побоях – Кати и мои. Их, кстати, великий кутюрье к делу не приобщил. Забыл.

И бросился показания переписывать. Во-первых, явился эпизод с Пилявским. Выдернул Фролов штепсель и уронил музыкальную колонку, кинулся Пилявский его задерживать, да не смог, даже кровь на губе выступила от удара. Спросите, я здесь при чём? А при том, что нарушение общественного порядка даёт, по закону, как его Шмонин понимает, повод к применению спецсредств. И малаховские кивалы заголосили дружно: не только-де Фролов дрался, но и другие участники митинга его выгораживали. А значит – размахнись плечо, раззудись рука, доставай, Лебедев спецсредство!

Прозрел мой Серов! 15 сентября подписывал, что никто никого не бил, а 29-го уже вспомнил: и Фролова вспомнил, и флаг у меня в руках вспомнил, и даже удар по мне заметил – точно в нижнюю треть правой руки! Вот какой наблюдательный! Вот чудеса какие малаховский гений творит!

Самым памятливым оказался опять Якимов. Обмолвился, правда, парень сдуру, что слева от памятника стоял, ближе к острогу – а меня справа задерживать начали, памятник с деревьями между нами, причём куда ближе люди стоявшие ничего заметить не успели! Но он увидел: «Задерживали мужчину на вид 40 лет, который был одет в черную футболку с белым кругом на груди и надписью «31» и в брюки или джинсы. У данного мужчины были короткие черные волосы с залысиной впереди а также усы. Данный мужчина держал в руках древко с красным знаменем и символикой “левый фронт”». Далее тянется столь же изящное описание, как Староверов с Рудым держали Лебедева при помощи целой толпы, а Зайцева навалилась (!) на него и стаскивала шлем. Когда она собиралась шлем выкинуть – ну, так Якимову показалось, - её по шлему-то Лебедев и ударил. Шлем выпал, а удар пришёлся по касательной (!) и по инерции (!!) задела резиновая палка Катино предплечье. А по голове ей сотрудник ударов не наносил!

И вдруг: «Мужчину в черной футболке или майке, которого задерживали двое сотрудников полиции, пытался задержать оттесненный сотрудник полиции, который был в паре с сотрудником полиции с которого сняли шлем. Мужчина в чёрной футболке активно сопротивлялся сотруднику полиции и хватал его за форменное обмундирование. Из-за этого сотрудник полиции нанес данному мужчине удар дубинкой по нижней трети руки».

Так и хочется спросить: а флаг я куда дел?! Только что флаг в руках был, а теперь я ими за обмундирование хватаюсь… Отдайте флаг!

На фото: 15 сентября пл. Свободы и я справа вверху - с фотокамерой, без флага и в кепке! :)

3. И немного об авторе

А если серьёзно… Вот вам задачка по источниковедению: как возник этот текст? Кстати, все шедевры авторской пунктуации и орфографии я сохранил. Ответ прост. Автор часами разглядывал видеозаписи с митига, тщательно записывая, кто как и во что был одет, надеясь подобными деталями придать правдоподобие своему опусу. Реальные очевидцы не запомнили ни одежды, ни движений.

Тут, правда, одна заминка. У многих свидетелей описан я лысым. В солнечный сентябрьский день не ходит лысый человек без головного убора - пришёл и я на Свободу в кепке. А кепка в толкучке упала, и на видео я блистаю непокрытой головой. Запомнившие лысину не видели начала задержания, как минимум. Или не видели его в реальности вообще, стоя по другую сторону сквера. Но следователь им видео показал, и они «вспомнили», всё вспомнили. И убедить их солгать было несложно: ты же ведь был там, помнишь потасовку, а теперь помоги нам посадить этих героев, чтобы они не ушли от ответа.

Не поняла Исмятуллина, что подписав несуществующий флаг в моих руках, оправдала она Лебедева в задержании «активного участника митинга». Но уж мерзостность тех, кто согласился, будто я Лебедева с Борисовым хватал, мне вообще непостижима.

Авторство же этих опусов установить несложно. Кто сидел часами в кабинете, рассматривая в рабочее время ролик из Ю-Туба? Кто записывал профессионально каждую деталь одежды? Кто напомнил Якимову – в цитированной записи – о мужчине в чёрной футболке, когда описание эпизода было уже завершено? ведь вначале избили меня, а потом Катю Зайцеву…

Курит ли этот человек траву, путая дела и страницы, являет ли он нам свои скрытые сексуальные фантазии, выдумывая, как Зайцева наваливается на мужика, удерживаемого её подручными, - это мне безразлично.

Пусть забывает запятые и врёт через каждое слово. Этим он позорит только самого себя.

Но он шьёт дело моему товарищу, и мерзость эта, преступление это - ни прощению, ни забвению не подлежат. Запишем фамилию данного кутюрье – Малахов, и не забудем его прямого начальника – Пахтусова. Их время когда-нибудь придёт, срок – наступит.

И напомним главное. Это мы осуществляли наше законное право – а нас били. Вначале взялся за дубинку Лебедев, а потом уже «потерял» свой шлем. Уверовав в собственную безнаказность и поощряемый нашей малочисленностью. Испытывая наше терпение и провоцируя на «уголовку».

Мы правы, а не они. Даже странно было бы сомневаться, кто победит.

Опубликовано в блоге Ильи Мясковского

Архив публикаций     Читайте также:

29/09/2013 Юрия Староверова обвинили в применении насилия в отношении полицейского   -   Главное /