15 Сентября 2013

Неделя пыток за плакат в защиту политзэка

«Ужаснувшись справкам о состоянии здоровья Веры, которые привезла из Москвы адвокат Елена Романова, судья Булыгин отпустил ее 23 августа из Твери в Москву под домашний арест. Черные следы от ударов сапог не исчезли на ногах Веры и сегодня…»

Дело Веры Лаврешиной

Веру Лаврешину жестоко пытали и били во время задержания в Твери. Она вскользь говорила об этом при освобождении, не акцентируя внимания на деталях преступления против нее. Потому что это не в ее стиле – говорить о собственных страданиях.

Мне долго пришлось расспрашивать ее, чтобы узнать все о произошедшем.

Задержание. В чем обвиняется Вера Лаврешина

Участников уличного шествия в защиту Сергея Череповского было пятеро: Вера Лаврешина, Геннадий Строганов,ВладимирМичурин,ОлегПрудников, Ильдар Дадин. 16 августа, когда в суде Центрального района города Твери шло заседание по делу Сергея Череповского, они развернули большой черный баннер с надписью «Свободу политзэку Череповскому!» недалеко от здания суда, зажгли факелы и пошли вдоль проезжей части, скандируя «Свободу политзаключенным!»

Когда полицейские остановили их, четверо активистов сцепились руками и легли на баннер, продолжая скандировать, а Владимир Мичурин остался стоять, призывая представителей власти не применять силу.

«Сотрудники полиции смотрели на это с нескрываемым ужасом», — сказала мне Вера. Видно, очень уж привыкли они в Твери к страху граждан.

Вызвали подкрепление. Силовиков прибыло много. Вера затруднилась оценить, сколько.

«Мы не давали им себя забрать. И они нас поволокли на этом баннере по асфальту, тащили за шкирку. Это было очень болезненно. Дадин был в бриджах, кожу на ногах ему быстро ободрали. Меня оттащили, ребят стали избивать. Прудникова возили лицом по асфальту, пинали в голову ногами, хоть непонятно – зачем? Он лежал и не сопротивлялся. Лицо у него почернело…» Вот этого зрелища Вера Лаврешина не выдержала. Из рук полицейского, который ее оттаскивал, она рванулась вперед на помощь Прудникову.

Вот в этом, собственно, и состоит ее «преступление». Оказывается, она причинила полицейскому боль, вырываясь из его рук.

В отделении

Избитых ребят заволокли в машину и повезли в отделение полиции центрального района Твери. Веру Лаврешину посадили на переднее сидение отдельно. По дороге повторяли: «Вы полицейских избивали, будете сидеть…»

В отделении всех завели в комнату на втором этаже и попросили представиться. Сотрудникам полиции было в диковинку, что активисты не имели при себе документов и отказывались себя назвать. Пришло подкрепление, полицейских собралось очень много. У Веры потребовали, чтобы она добровольно пошла на личный досмотр, утверждая, что невыполнение таких указаний и есть сопротивление, то есть – преступление. Вера отказалась. Ее схватили и потащили силой. По лестнице волокли вниз головой. Кто-то из полицейских чинов с издевкой приговаривал: «Ну что, Вера Лаврешина, будем представляться?»

В коридоре перед камерой Веру швырнули на пол, невзначай ударив головой о батарею. Затем стали избивать. Одни полицейские в черной форме били Веру, другие выкручивали руки. На ногах остались черные синяки от ударов сапог, но боли от этих ударов Вера почти не помнит, все заглушала невыносимая боль от выворачивания рук. Руки крутили профессионально, следов не осталось. Одновременно Веру обыскивали, выворачивали карманы, изымали всю попадавшуюся мелочь. Затем добрались до нательного креста и попытались снять. Тут Вера не выдержала, стала защищаться и требовать, чтобы не трогали крест. В потасовке за крест получила новые удары и выверты рук. Крест, в конце концов, сняли, перерезав тесемку.

Затем Веру бросили в камеру, грязную и зловонную. Там сидела женщина, которой уже третьи сутки не давали ни еды, ни воды. Рукомойника в камере не было, к отхожему месту, залитому испражнениями, невозможно было подойти.

Соседка очень плохо себя чувствовала, ее мучили приступы астмы. Вера стала стучать в дверь и требовать, чтобы женщине вернули отобранный ингалятор и вывели в туалет. На стук, в конце концов, пришли сотрудники полиции, выволокли Веру и ее соседку из камеры и потащили в «обезьянник». Нога Веры застряла между прутьями клетки, но Веру продолжали тащить. На крик: «Нога застряла, сломаете!..» – не прореагировали, дернули с силой. Ногу вывихнули.

В «обезьяннике» стояли два стула, лечь было не на что. А рядом – разбитое окно. Ночь была очень холодная. Вере снова пришлось трясти железную дверь. Устав от грохота, полицейские вернули женщин в камеру, выселив из нее каких-то пятерых мужчин, которых успели туда за это время поместить. Покорных мужчин отправили ночевать у разбитого окна в «обезьяннике». Были ли они нарушителями или случайно попались полицейским – неизвестно, но камеры свободной на ночь им не нашлось – ввиду задержания гражданских активистов.

На следующий день женщину увели, Вера осталась одна. Ей снова пришлось около часа греметь в железную дверь, чтобы добиться выдачи продуктов, которые отняли у нее вместе с рюкзаком при задержании. Две пачки печенья и бутылку воды ей вернули, а затем по настоянию Веры отправили основную часть провианта в соседнюю камеру ее друзьям.

В Следственном комитете. Арест

Двое суток спустя гражданских активистов повезли в Следственный комитет. Там товарищей Веры объявили свидетелями, а ее обвиняемой по ст.318 ч.1 – «применение насилия в отношении представителя власти». Молодых людей отпустили, а Веру увезли в ИВС.

Там условия содержания были более приемлемые, сон – не на голом полу, питание и чай. Но – ежедневные тщательные досмотры, усиленный конвой и наручники. Перевозка – в железном «стакане», где нечем дышать и не разогнуться. Можно высунуть в дырочку нос, чтобы вдохнуть. Так Веру возили из ИВС и обратно трижды: два раза в суд и один – на медэкспертизу.

Следователь Гончаров и молодая бойкая прокурорша настаивали в суде на заключении Веры под стражу. Непризнание вины называли отягчающим обстоятельством и ставили Вере в упрек, что она не пожаловалась на грубое обращение в полиции.

Обвинение сводилось к тому, что четверо неизвестных лиц не повиновались сотрудникам полиции и выкрикивали лозунги, а Вера Лаврешина причинила боль предплечью представителя власти. Процедуры опознания не было. Никакой медэкспертизы «потерпевший» не проходил.

Домашний арест

Ужаснувшись справкам о состоянии здоровья Веры, которые привезла из Москвы адвокат Елена Романова, судья Булыгин отпустил ее 23 августа из Твери в Москву под домашний арест. Черные следы от ударов сапог не исчезли на ногах Веры и сегодня.

Медики в Твери, смотревшие Веру на рентгене во время экспертизы, отметили опасные повреждения на травмированной ноге и рекомендовали серьезное обследование. Сейчас Вера ходит в районную поликлинику, подолгу сидит в очередях.

Следует напомнить, что Вера пережила в свое время множественные переломы ног из-за падения с высоты, долгое время была прикована к постели. Полицейские, избивавшие ее, не могли не заметить, что она сильно хромает на обе ноги.

И еще о Вере Лаврешиной

В свое время дед Веры, Иван Семенович Толстоногов, отсидевший 10 лет на Соловках, объяснил ей, школьнице, что такое ГУЛАГ и в какой стране она живет. Вера окончила факультет журналистики в МГУ и пошла работать к Коротичу в свободолюбивый «Огонек». Травма ног в середине 90-х помешала дальнейшей журналистской карьере. Однако не помешала гражданской активности. Увидев ролики о происходящем в Химкинском лесу, пришла туда на костылях. Сначала по мере сил поддерживала активистов, приносила продукты. Но, насмотревшись, как избивают сотрудники ЧОП защитников леса, сама стала останавливать технику и ночевать в палатке в любое время года. 31 декабря 2010 года она впервые вышла на Триумфальную площадь и с тех пор не пропускала ни одно 31 число. Ее многократно задерживали. Сколько отсидок у нее было в спецприемнике на Симферопольском – уже не счесть.

«Отвращение и стыд за то, что в стране сегодня творится» – вот чувство, которое толкает Веру на участие в гражданских акциях.

Сейчас Вера Лаврешина под домашним арестом. Ей грозит до 5 лет заключения.

И она получит их, если стыд за происходящее не заставит совестливых людей обеспокоиться ее судьбой и активно выступить в ее защиту.

Фотография Александра Барошина

Елена Санникова, «Ежедневный журнал» - 13 сентября 2013 г.

Архив публикаций