15 Января 2011

Стецура и Низовкина: интервью в СИЗО

По материалам «Живого журнала» sarvarupa, 13 января 2011г.

Добиться свидания с политзаключенными Татьяной Стецурой и Надеждой Низовкиной через суд пока не удается. Сегодня после окончания судебного заседания судья Левандовская сказала просто, что моих заявлений из канцелярии суда не получила, соответственно нет и официального письменного отказа в свиданиях с ними в СИЗО-1.

Вечером побывал в камерах СИЗО у Стецуры и Низовкиной с проверкой вместе с членами общественной наблюдательной Комиссии по защите прав задержанных и арестованных Бурятии, которая действует по линии Общественной палаты России.

Проверку провели председатель комиссии Виктор Измайлов (известный в Бурятии человек, бывший зампредседателя Народного Хурала Бурятии, тележурналист) секретарь комиссии Ринчин Намзалов и член Комиссии по правам человека при президенте Бурятии Светлана Манзанова. Основанием для проверки была моя статья в «Новой Бурятии» (номер от 10.01.11) и мой же устный запрос. Сам я присутствовал как журналист и автор запроса.

Впечатления от камер, конечно, удручающее. Обе они сидят в одиночестве в четырехместных камерах в новом корпусе улан-удэнского СИЗО-1. Таня в камере № 203, Надя – в камере № 207, на одной стороне коридора, через камеру друг от друга. Первой разговаривали с Таней. Когда увидел ее в камере, сердце защемило. Обе принимают пищу (горячее питание три раза в день), жалоб на обращение с ними персонала СИЗО у обеих нет, передачи ими принимаются (уже видел у них содержимое сегодняшней передачи – УПК России, газету «Новая Бурятия», чай , печенье, шоколад), за полчаса до проверки им обеим принесли телеграммы с выражением поддержки и поздравлениями с Новым годом. Телеграммы пришли в СИЗО 3-го, 6-го и, кажется, 7-го января. Сегодня обе начали пользоваться полученными от нас кипятильниками. Особенно некомфортно без горячего чая чувствовала себя Надежда. По аюрведе, у нее физическая конституция «ватта доша», у которой из материальных элементов доминирующим является воздух, грубо говоря, она мерзлячка.

В камерах нет горячей воды (оказывается, так установлено правилами содержания заключенных, кисель который выдают вечером – просто теплый, а не горячий), у входа огороженный нужник, бак с водой, рядом с кроватями металлические тумбочки для личных вещей, металлические стол и стулья с деревянными покрытиями. Четыре кровати в два яруса, все кроме одной пустые – без матрасов. В обеих камерах достаточно свежо, но не особо холодно. Примерно градусов 16-18. Кстати, в СИЗО заключенные чаще жалуются на духоту и скученность. Обе страдают от запретов укрываться днем одеялами. В обеих камерах радио работает. В камере у Наде слабые лампы, темно и мрачно.

Несмотря на общее тяжелое впечатление от тюремных камер, можно признать, что условия в которых они содержатся, являются относительно комфортными, привилегированными, а самое главное, безопасными. Честно говоря, с души упал некий камень тревоги. Не представляю себе Таню и Надю среди урок. Вот что говорит о том, что их содержат в одиночках, начальник СИЗО-1.

- Если человеку нужно спокойно сидеть и готовиться к судебным заседаниям, к прениям, то с этой стороны, они находятся одни, никто им не мешает, никто не докучает. Что было бы, если камера была бы полная, скажем, четыре человека? Как бы они готовились? У нас на каждого осужденного или подследственного по нормам четыре квадратных метра на человека. Во всех камерах это соблюдается. В новом корпусе все камеры с такими же условиями, что и у них, но сидят там по четыре, или по восемь человек! – сообщил начальник СИЗО-1 г. Улан-Удэ Алексей Дементьев.

Хотя неизвестно, чего больше в такой привилегированности – заботы о самих девчонках или о том, как оградить уголовных от «развращающего» влияния политических? Надежда с самого начала стала «воевать» с тюремными порядками. Первая ее цель – обязанность вставать, называть себя и номер статьи, когда входит кто-либо из сотрудников СИЗО.

- Этим я заявляю о своем статусе политзаключенного и противника режима, - говорит Надежда Низовкина. - В то же время я считаю, что там, где защищаются права политических, там одновременно защищаются права всех. Это всего лишь первое положение борьбы за права заключенного в целом. Потому, что все остальные могут взять с нас пример. Это утверждение достоинства заключенного как человека по отношению к повышенному достоинству сотрудников администрации и надзирателей. Вставание перед ними – рабский пережиток кастового сознания!

Со вчерашнего дня, после встречи с Надеждой Низовкиной на суде, об этой акции своей подруги узнала Татьяна Стецура.

- Я вставала, но некоторые другие правила я не выполняла . Поэтому нарекания тоже получала, несколько раз мне грозили карцером за эти нарушения. Мне карцер не страшен, к УДО я не стремлюсь, если даже получу срок. Я приняла решение, что буду действовать так же, как Надежда, из солидарности, - сообщила членам комиссии Татьяна Стецура.

Свое отношение к такому демаршу Алексей Дементьев высказывал достаточно корректно, но чувствовались недоумение и плохо скрываемая обида. Не каждый день в Улан-Удэнский СИЗО попадают такие не поддающиеся психологической дрессировке «политические».

- Эта система так специально построена, чтобы поставить их в определенные рамки, чтобы они знали, что находятся в заключении. Та же обязанность встать, заложить руки за спину, доложить – говорит им, кто ты такой есть. И законом-то это все предусмотрено! Вот они сейчас противятся. Ну, противятся, и ради Бога! Но уступать им зачем? Перед законом все равны: будут иметь нарушения – будут иметь взыскания. Взыскания заключаются в том, что с ними сначала проводят профилактические беседы сотрудники воспитательного отдела, отдела режима, а если они не внемлют, то делается предупреждение. После двух-трех предупреждений я объявляю выговор. Если до человека не доходит, приходится меры радикальные применять - водворять в карцер. Я, конечно, не сторонник таких мер, тем более, в отношении дам. Стараюсь как-то все эти углы обходить. Но если они вот так напролом будут идти…, - разводит руками Алексей Дементьев.

Вместе с комиссией ходил целый табун уфсиновских чинов. Но надо признать, никто особо не вмешивался в общение проверяющих с заключенными. Да и сами девочки никого не боятся, и если бы были основания для жалоб, тут же выложили бы их. Фотосъемку мне не разрешили, но предоставили свои, в принципе, нормального качества фото (вместе с нами ходила дама в форме и с фотоаппаратом – начальник их пресс-службы по имени Лариса)

По результатам проверки условий содержания Татьяны Стецура и Надежды Низовкиной члены комиссии пришли к выводу, что нарушений в содержании нет. Со слов и.о. начальника УФСИН по Бурятии Будаева, поднять температуру в их камерах до более комфортной температуры в 18-20 градусов нет технической возможности. В этом смысле СИЗО, так же как и большинство горожан, зависит от ТГК-14. Было рекомендовано восстановить нормальное освещение в камере у Низовкиной.

Сами девчонки были рады возможности общения, хотя сначала были немного удивлены появлением в их камерах целого отделения главных чинов СИЗО и УФСИН. Надя сначала приготовилась к очередному демаршу «отказа от вставания» и расслабилась только когда увидела меня и поняла, что за люди пришли со мной.

Таня читала только что полученную газету. Выяснилось, кстати, что от составления списка доверенных лиц, от кого они могли бы получать передачи и с кем проводить свидания, они не отказывались. Никто им этого не предлагал. У Тани один раз спросили, может ли она назвать конкретных людей, с которыми бы хотела иметь контакты. Она, заподозрив подвох, сказала, мол, нет, не может))

Обе получили УПК, у Нади на тумбочке – книги из тюремной библиотеки - сборник стихов Блока, книга о нем же, какая-то книжка по культурологи, сборник Дондока Улзытуева.

И самое главное, они обе не поняли, что Левандовская на сегодняшнем заседании назначила судебные прения уже на завтра. Обе меня об этом с удивлением переспрашивали и удивлялись. Дело было так. Левандовская в конце сказала, что судебные прения откладываются, пробурчала, что, мол, «завтра в два часа дня» и сорвалась с места к двери. Девчонки прореагировали спокойно. Я был удивлен этим, ведь для подготовки у них фактически нет времени. Оказывается, они вообще не поняли что судебные прения уже завтра! Вернее, уже сегодня.

Архив публикаций     Читайте также:

15/01/2011 Дело Низовкиной и Стецуры   -   Дела / Дела и судьбы /