2 Ноября 2011

Итоги нашего визита в рязанский УФСИН

Проехали речки, в названиях — вся гармония русского мира: Малявка, Вшивка и Вобля. Луховицы, стало быть. «В России существуют три столицы: Москва, Санкт-Петербург и Луховицы», — прокомментировал Валентин Богдан, правозащитник. Он часто ездит в Рязань, в тамошние тюрьмы и колонии, а в этот раз взял меня и Ольгу Скичко, которая в свободное от основной работы время помогает освободившимся зэкам с трудоустройством.

Ехали мы в ИК-1 Милославского района, где сидят несколько подопечных Валентина и откуда накануне пришло сообщение о зверском избиении майором Тополовым молодого зэка. Молдаванин Валера — крадун (ст. 158, «Кража»), получил небольшой срок, работал в хозотряде, стремился к УДО, но майор был в запое, так что поставил он Валеру на растяжку и отбил ему всю детородную функцию. Валера взял нож и вскрыл себе брюшную полость. Выжил и был подвергнут психологической обработке руководством — молчание в обмен на отсутствие проблем по УДО. Но Валера на сделку не шел. С этой информацией, полученной по сарафанному радио, мы и ехали — подтвердить или опровергнуть.

«Если на душе негатив, посетите диско-бар «Позитив», — под настроение сообщила нам рязанская реклама. Но время было утреннее, для бара не подходящее, а потому, проехав мусороперерабатывающий завод «Рязанский скарабей», мы оказались около резиденции УФСИН. Снаружи резиденцию украшала настенная живопись с назидательными надписями: «Служа закону — служу народу!» Надпись мне понравилась, и я принялась ее фотографировать. Тут же ко мне подскочили мужики во фсиновской форме и потребовали всего сразу: прекратить, уйти, предъявить документы и объяснить, с какой целью «фотографируются наши этикетки». Ровно того же я потребовала от них. Мужики затихли. Призадумалась: кто из нас служит закону.

Зашли в резиденцию, в кабинет к начальнику УФСИН Сергею Ушакову — бравый такой мужчина с большими усами, всего три месяца на посту. Аккуратно спросила его про Валеру. И вдруг мужчина с усами затрепыхал в истерике: «У него возникла опухоль в паху, и Следственный комитет возбудил уголовное дело!»

— А часто, — спрашиваю, — возбуждают дела по опухоли в паху?

— Опухоль — это телесное повреждение! А вы зачем записываете? Выйдите из моего кабинета!

— С чего бы это?

— Тогда я сам выйду! — сказал мужчина с усами, взял фуражку и ушел, оставив нас со своими замами. Замначальника УФСИН по правам человека (есть такая сейчас во ФСИН декоративная должность, вроде начальника сельского лектория) немедленно стал нам родным отцом. «Тут всякие гадости про нас рассказывают… А вы знаете, что осужденный по экономическим статьям Игорь Крошкин, ваш подопечный, призывал не исполнять заказ на производство продукции?»

— Это на изготовление бронежилетов из кевлара? — интересуемся мы. — Так он же вышел с предложениями о повышении эффективности, и его тут же отстранили от работы, ибо он, соколик бизнесовый, сразу увидел, где и какие откаты сидят в вашем заказе.

Разъяснилось: товарищи из УФСИН считают, что их все боятся; что защитник и адвокат — это одно и то же; не знают разницы между судебным заседанием и судебным процессом; не знают УПК, зато они рассказали нам о существовании приказа А.А. Реймера с грифом «ДСП». Не первый раз я слышу об этой бумаге — якобы Реймер секретным приказом запретил своим сотрудникам подписывать доверенности от осужденных и обвиняемых (!) защитникам — для участия в уголовных процессах. То есть участвовать можно, но только адвокатам. А родственникам или друзьям — нет. То есть Реймер переписал УПК и Конституцию.

После короткого сеанса борьбы с правовым нигилизмом, который был прерван сообщением о наличии секретной шифровки геноссе Реймера, поехали мы встречаться с полковником ВВС Игорем Адамовичем. О его истории я много слышала, но не могла поверить — якобы полковника два с половиной года держали под стражей, не имея на то решения судебных органов. Лучше бы я не видела полковника и его документов — правда даже хуже.

Полковника несколько раз пытались посадить, но дело не клеилось. Тогда его посадили просто так, без суда — впрочем, предварительно потребовав взятку 900 тысяч рублей. Полковник не дал. Ночью за ним домой приехали сотрудники УФСИН и забрали его в зону, ссылаясь на распоряжение зампрокурора области. Куда он только об этом не писал. Голодал, вызывал правозащитников — все без толку. Сидел он все в той же ИК-1, вышел накануне нашего приезда, причем по инвалидности. Поехали в ИК, зашли к начальнику, полковнику Борискину. «Я вам грамоты свои покажу, — начал издалека полковник Борискин, — я их никому не афиширую», — и снял их со стены, где они висели в золоченых рамочках. Пропущу описание столкновения с прекрасным, но на прощание Борискин сказал мне обиженно: «Меня даже жена говном не называет, а вы…»

Говорят, на следующий день майора, избившего зэка, задержали. «Органы разберутся, они своих не трогают», — напутствовал нас на дорожку рязанский УФСИН. Не сомневаюсь. «Вот вы говорите, что Пермского главу УФСИН задержали — а сразу отпустили, и он переходит на другую работу!» Не сомневаюсь, что он найдет себя в мирной жизни.

Ольга Романова, «Новая газета» - 1.11.11

Архив публикаций