12 Сентября 2011

Наркоцентрал

Криминальные авторитеты запретили в Можайской тюрьме наркотики. Администрация сделала вывод, что это бунт

Сегодня, 12 сентября, в Можайском следственном изоляторе* приступает к работе комплексная комиссия по проверке жалоб и заявлений, с которыми родственники и адвокаты подследственных обратились в надзорные органы.

В жалобах** они сообщают, что в середине августа в тюрьму было введено силовое подразделение ФСИН, бойцы которого врывались в камеры и избивали всех, кто попадал под руку. Больше всего досталось тем, кто обращался с жалобами на условия содержания в тюрьме. Таких оказалось 16 человек. Их родственники и адвокаты сначала каждый сам по себе обращались в прокуратуру, а затем стихийно сложившаяся группа объединилась вокруг гражданского активиста, создателя сайта gulagu.net Владимира Осечкина, который сам отсидел под следствием в Можайской тюрьме почти четыре года.

О том, что происходило в СИЗО 17 августа, рассказывают родственники и адвокаты 20-летнего Игоря Хохлова, содержащегося в камере № 305, 28-летнего Дмитрия Буеля (камера № 234), 40-летнего Александра Станового (камера № 113), 27-летнего Игоря Сенчука (камера № 125), 42-летнего Михаила Дробышевского (камера № 339), 30-летнего Ивана Бугаева (камера № 328), 37-летнего Линара Абсалямова (камера № 333) и других арестантов — подследственных и подсудимых.

Активность этой группы сейчас привлекла внимание ФСИН. Но есть еще одно, возможно, решающее обстоятельство: рассказы заключенных и активистов подтверждает сейчас уже отставной майор ФСИН Алексей Иванов. До 19 августа он работал в Можайской тюрьме начальником дневной смены отдела режима. Был уволен «по сокращению штатов».

Сейчас майор Алексей Иванов, как и бывший подследственный, а ныне неформальный координатор активистов Владимир Осечкин***, не уверены, что комиссия ФСИН будет разбираться по существу жалоб и заявлений. Они полагают: комиссия «будет отрабатывать версию», что ввод в тюрьму спецподразделения был вызван необходимостью «подавить в зародыше» бунт арестантов, который якобы готовился в Можайской тюрьме.

— Правда никому не нужна, — говорит Иванов. — Она не нужна прежде всего ФСИН, потому что эта правда — чудовищна. Потому что, если разбираться по-настоящему, то придется отправить в тюремные камеры многих сотрудников Можайского изолятора.

— А правда в том, — поясняет Владимир Осечкин, — что до недавнего времени Можайская тюрьма была мощным потребителем наркотиков. Ежедневно в тюрьму поступало не менее ста доз. По 1000 рублей доза, вот тебе ежедневный оборот в 100 тысяч рублей. И этому бизнесу коррумпированных сотрудников был положен конец.

Алексей Иванов подтверждает слова Осечкина и рассказывает о некоторых обстоятельствах жизни тюрьмы.

— Практически каждый день я получал разнарядки от заместителя начальника тюрьмы по оперативной работе Казбека Хацуева на организацию «сходок» подследственных, «смотрящих» за камерами и по тюрьме. Вот эти разнарядки. — Майор показывает списки осужденных, в которых указаны в основном клички и номера камер. — Мои подчиненные были обязаны привести этих людей в один прогулочный дворик и не мешать им обговаривать вопросы «жизнеустройства тюрьмы». Но с весной эти «сходки» прекратились.

— Весной, — поясняет Владимир Осечкин, — в тюрьму привезли Канаковского (погоняло криминального авторитета Владимира Харькова). Именно Канаковский первым начал борьбу с наркотиками, отправив по тюрьме «курсовую маляву» — записку, адресованную всем, кто находился в тюрьме. В «маляве» было написано, что «тюрьма — не место для наркотиков».

Надо сказать, что сегодня в криминальной среде российских тюрем и колоний нет единства в вопросе о наркотиках. Есть заведения, в которых наркота ходит свободно, есть такие, где «смотрящие» (не администрация, а именно «смотрящие» от криминала) добиваются ее полного запрета. Всё зависит от источников дохода тех или иных криминальных групп: если завязан местный авторитет на наркобизнес, то — зеленая улица, если нет, то — ищите другую поляну.

Как рассказал мне по телефону один из арестантов, который и сейчас находится там, до весны «смотрящими» в Можайской тюрьме были кавказские криминальные авторитеты. Они нашли общий язык с администрацией. За возможность употреблять наркоту «контролировали ситуацию», делая всё, чтобы арестанты не жаловались.

— Поэтому ничего удивительного, — говорит Осечкин, — что Канаковского быстро увезли из Можайска в другую тюрьму, где, кстати, его избили. Но летом еще двое авторитетов — Ваня Одесса и Миша Хабаров — все-таки ввели окончательный запрет на наркоту…

Судя по рассказу Осечкина и Иванова, в тюрьме сменился криминальный расклад. Автоматически перестал действовать «пакт о сотрудничестве». И новые «смотрящие» перестали сдерживать жалобы на администрацию.

В надзорные органы резко усилился поток заявлений из Можайского централа. Некоторые из них я видел. Такие пишутся из любой российской тюрьмы.

Линар Абсалямов жалуется, что его обращение об оказании медицинской помощи обернулось тем, что в камеру ворвались сотрудники в масках и избили его. Иван Бугаев обратился с жалобой в прокуратуру из-за того, что его обращения бесследно исчезают. Тут же из камеры забрали телевизор и холодильник, которые привезла ему жена, оформив технику в виде гуманитарной помощи. Поинтересовался, на каком основании забрали вещи, — его вывели в коридор и избили. Руслана Хазиева избили за найденную в камере «заточку» — тупой ножик, сделанный из супинатора ботинка, для резки хлеба…

В ответ на поток жалоб и заявлений, пошедших на волю, администрация отвечала, что «криминальные авторитеты» пытаются установить свои порядки. Кроме того, сообщили в УФСИН Московской области, что в тюрьме назревает бунт.

Из управления пришла команда провести в тюрьме «превентивные спецмероприятия». Со всей области в Можайск свезли сотрудников других тюрем и колоний. Направили в тюрьму и спецподразделение.

— Я лично был свидетелем избиения людей 17 августа, — рассказывает майор Алексей Иванов. — В этот день нас подняли по тревоге в шесть утра. Все приехали в изолятор. Начальник изолятора Вячеслав Мельник провел инструктаж, разбил всех по группам и прикрепил к каждой группе бойцов спецназа. После этого проводился обыск по всей тюрьме. В нем принимали участие и около 20 спецназовцев. Они избивали людей за то, что кто-то из них повернул голову, например. Выкидывали фотографии родственников, заключенные возмущались — и их за это сильно избивали дубинками.

— В тюрьме есть видеокамеры?

— Били людей только в тех местах, где нет видеокамер. Отсек от 308-й по 316-ю камеру абсолютно не просматривается с камер видеонаблюдения. Именно там и били.

— Вы пытались вмешаться в действия спецназа?

— Нет. Там присутствовали начальник изолятора, его заместитель. Возмущались только заключенные. Сотрудники молчали…

— Какова судьба жалоб на избиения, которые писали подследственные?

— На утренних обходах я собирал жалобы, приносил их в дежурную часть, после чего их забирал заместитель начальника по оперативной работе или сам дежурный и относил начальнику. Дальше, насколько я знаю, эти жалобы никуда не уходили из изолятора. Их, скорее всего, уничтожали.

…Очень важный вопрос: почему отставной майор ФСИН Алексей Иванов, не скрывая своего имени, рассказывает о том, что происходило в Можайской тюрьме? Дело в том, что сегодня это вопрос его личной безопасности. Первое заявление в прокуратуру Иванов написал в первых числах сентября, вскоре после того, как был уволен со службы. Возможно, сгоряча. А уже 8 сентября на Алексея вышел криминальный авторитет по кличке Сова и два часа убеждал его не давать показаний о нравах Можайской тюрьмы. Эту «беседу» Алексею удалось записать на диктофон. Запись — качественная. И вполне может быть использована как доказательство неформальных связей руководства ИЗ 50/10 с криминальным миром.

Дежурный по ФБУ ИЗ 50/10 ФСИН России по Московской области, с которым удалось связаться, представляться отказался. Сказал, что начальник изолятора Вячеслав Мельник «уехал по делам». Других сотрудников, готовых прокомментировать информацию, полученную нами, в Можайской тюрьме не нашлось. Мы готовы встретиться с любым сотрудником как ФБУ ИЗ 50/10, так и УФСИН России по Московской области, чтобы представить читателям альтернативную версию событий, произошедших в этом учреждении в середине августа.

Пока же из ФБУ ИЗ 50/10 приходит информация, что накануне приезда комплексной комиссии со всеми подследственными, готовыми говорить, «велась работа», чтобы они отказались от своих жалоб. Но к моменту подписания номера редакции известно, что отзывать свои заявления люди не собираются.

Парадоксально, но, если в тюрьме снова появятся наркотики, можно будет делать вывод, что администрация взяла верх над «смотрящими».

* ФБУ ИЗ 50/10 ФСИН России по Московской области.

** Копии — в редакции.

*** До февраля 2011 года содержался в ИЗ 50/10.

Ирек Муртазин, «Новая газета» - 11.09.2011

Архив публикаций