1 Декабря 2012

Анна Каретникова: Cнова продление по Константинову

Вернулась из процесса по продлению меры пресечения политзаключенному националисту Даниилу Константинову, обвиняемому в убийстве из хулиганских побуждений незнакомого человека и впоследствии - в угрозах следователю Звонкову.

В принципе - всё, как на предыдущем заседании. Следователь Алтынников (мне кажется, крайне неприятный молодой человек) монотонно бурчит статью УПК, из которой следует, что Константинова надо оставить под стражей (теперь - на три месяца). Прокурор вяло поддерживает ходатайство следствия. Адвокаты Зацепин (особенно мне нравится), Михалкина и Шкред заявляют отвод прокурору: прокуратура не надзирает, а прикрывает деятельность следствия. Судья в отводе отказывает, мотивируя это тем, что не видит личной заинтересованности прокурора в исходе дела. Адвокаты ходатайствуют о поручительстве (в этот раз в списке поручителей и я). Пытаются выяснить у следователя, почему ему нужно именно три месяца на совершение не то, чтоб особо длительных действий. Следователь поясняет, что длительность следствия объясняется сложностью дела, в котором 7 томов и 40 свидетелей. Я, не сообразив, почему-то думаю, что вдруг появилось вместо одного Сафронова 40 свидетелей убийства и выпадаю в ступор, прикидывая, как же на месте убийства такое могло получиться: туда неожиданно привезли экскурсию? Позже отец Даниила поясняет, что это, скорей всего, свидетели по характеристике личности. Логично. Еще он рассказывает, что следствие отказало стороне защиты практически во всех заявленных ходатайствах, в частности - в очных ставках со свидетелями, в приобщении к материалам дела одежды, в которой Даниил был на дне рождения своей мамы.

Об этом говорит и сам Константинов, обращаясь к следователю. Он говорит: сказать, какую вы провели экспертизу? Экспертизу по... рисунку ножа, который нарисовал Сафронов, на первом допросе сообщивший, что он не был свидетелем убийства! Вы считаете это нормальным? Вы не нашли нож, вы не нашли моих микрочастиц на трупе убитого, не нашли его микрочастиц на моем теле и одежде. Он обращается к суду: ваша честь, суд обязан при рассмотрении вопроса о продлении меры пресечения рассмотреть вопрос о моей причастности к преступлению!

Впрочем, уже, оказывается, существует некое постановление, из которого следует, что алиби Константинова опровергнуто. Он спрашивает: чем? я имею право знать! Следователь говорит: узнаете, когда будете знакомиться с материалами дела.

Мы долго, больше полутора часов, ждем постановления судьи, которая обещала подготовить его за час. Пьем кофе, курим, разговариваем с родными Даниила. Наконец возвращаемся в зал. И дальше, хоть я ко многому привыкла, происходит вещь, которая меня возмущает очень внезапно. Судья начинает читать, но как! Тихо и неразборчиво, какая-то каша из слов, в которой невозможно понять смысл. Из зала просят: пожалуйста, громче! Судья очень громко и внятно произносит: будете разговаривать - вас из зала выведут! И опять начинает что-то тихонько бубнить себе под нос, какую-то скороговорку со сбитыми ударениями. Публика в знак протеста почти в полном составе покидает зал. И это финальное оглашение как бы в полной мере демонстрирует несущественность всего, происходившего ранее, всего процесса, с необязательным выступлением Даниила, речами адвокатов, их аргументацией: судье плевать, слышим ли мы ее решение, присутствовали ли стороны в процессе, был ли процесс вообще - ведь вполне можно было без него обойтись, а судья - лишь символ, но никак не гарант законности. И сама понимает бессмысленность и ненужность самой себя в качестве этого символа, обозначения, но не атрибута. Будничная процедура. Продление. Еще три месяца тюрьмы и темнота впереди.

Союз солидарности с политзаключенными принял решение помочь в оплате адвокатов Даниила Константинова.

По материалам блога Анны Каретниковой

Архив публикаций     Читайте также:

03/04/2012 По обвинению в убийстве арестован глава организации «Лига обороны Москвы»   -   Главное /