1 Июля 2012

Дело «другороссов»: захватывающая киноэпопея в зале суда

Стартовал новый этап процесса против членов партии “Другая Россия”, а также фантастически привлечённого к делу 13-го участника – музыканта Алексея Марочкина (Матвея Огулова, гр. “СОЮЗ СОЗИДАЮЩИХ”), обвиняемых в продолжении деятельности запрещённой в 2007-м году “Национал-Большевистской партии”.

8 июня 2012 года в Выборгском районном суде начался просмотр вещественных доказательств в виде 27-ми лазерных дисков с содержащимися на них видеозаписями, полученными путём полицейской провокации с помощью установленной в квартире, где проходили собрания организации, скрытой камеры.

До начала просмотра стороной защиты было подано ходатайство о недопущении рассмотрения доказательств, полученных путём полицейского произвола в рамках оперативного эксперимента в условиях искусственно созданной ситуации, т.к. это противоречит уголовному кодексу РФ.

По поводу искусственно созданной ситуации следует пояснить, что эта самая квартира, в которой велось скрытое наблюдение, была “подсунута” “другороссам” оперативниками Центра “Э” при помощи засланного внештатного сотрудника Сазонова, о котором говорилось в предыдущих материалах.

Ходатайство было поддержано всеми адвокатами и подсудимыми, но, по уже стойко сложившейся традиции, отклонено судьёй Яковлевым, принявшим версию прокурора, что ходатайство защиты является преждевременным, т.к. без оценки доказательств нельзя определить, может быть материал рассмотрен в качестве доказательства или нет – аргумент, для любого здравомыслящего человека являющийся вопиющим бредом.

Судья, однако, широким жестом оставил за стороной защиты право в дальнейшем при рассмотрении доказательств снова заявить это ходатайство.

Итак, захватывающий киносеанс, призванный тут же уличить во всех смертных грехах подсудимых, начался.

Здесь первое, что хочется отметить – это удачно проведённую работу сотрудников “правоохранительных органов”, установивших камеру таким образом, что на представленной публике картинке мы видим лишь прихожую, по которой периодически проходят тени заходящих или выходящих людей, лицами практически не попадающих в кадр. Качество съёмки и звука с трудом позволяет хоть что-то понять из происходящего в помещении…

Свидетель обвинения, уже небезызвестный следящим за этим делом, добровольный стукач из рядов ДР А. Соколов, вызывающий серьёзные сомнения относительно своей психической вменяемости и ранее привлекавшийся за педофилию, при первом же вопросе прокурора подтверждает это, заявив, что ему вообще ничего не видно и непонятно. Обвинение мотивирует этот факт предоставленным свидетелю, находящемуся в секретной комнате, плохим монитором и просит суд исправить это техническое недоразумение.

Ранее, до начала просмотра, прокурор выразила просьбу к свидетелю давать комментарии сразу же по ходу просмотра видео: где и кого он узнаёт и что происходит на записи, но свидетель упорно молчал, пока прокурор в отчаянии не стала задавать ему вопросы сама.

Прокурор ходатайствует о техническом перерыве с целью улучшения условий просмотра свидетелю. Защита уже откровенно глумится над ситуацией и предлагает в качестве решения проблемы вывести “секретного” свидетеля в зал, где мониторы лучше, и парирует ходатайство прокурора тем, что если обвинение не устраивают ответы свидетеля – это вовсе не повод для перерыва.

Неожиданно на просьбу обвинения о предоставлении свидетелю лучшего оборудования для просмотра видео судья заявил, что у него и самого такой же точно монитор, как у свидетеля, и что ему всё прекрасно видно, и предложил пока просмотр продолжить, что явилось чуть ли ни первым случаем его согласия с защитой на всём протяжении процесса.

Впрочем, возможно, разгадка тут кроется в том, что судья и сам не заинтересован в затягивании процесса, т.к. у многих обвиняемых в скором времени выходит срок давности по делу.

На видео мы наблюдаем, как люди, в общем-то, бесцельно слоняются по квартире, разговаривают о чём-то, явно для дела не существенном, кто-то за кадром болтает по телефону. Видимо, фактом вины в данном случае является само присутствие людей в этой квартире (напомним: подсунутой им сотрудниками Центра “Э”).

Прокурор настаивает, чтобы не тратить время суда, перемотать первый просматриваемый диск под номером 18 до девятой минуты – там должно быть что-то очень важное для рассматриваемого дела. На 9-ой минуте мы видим, как двое не вполне опознаваемых людей заходят в квартиру и уходят в комнату, которую не видно. Этот архиважный момент, видимо, повергает в замешательство самого прокурора, и она тут же без тени растерянности предлагает переключиться на следующий диск, мотивируя это тем, что на этом больше нет ничего интересного.

В зале суда то и дело раздаются смешки с разных сторон, Андрей Дмитриев, лидер питерского отделения “Другой России”, живописно смахивает слёзы смеха с глаз.

Вообще, все обвиняемые вовсе не производят впечатления действительно подсудимых, на всех заседаниях сохраняют приподнятое расположение духа. Да и, впрочем, в зале смеются уже все: и обвиняемые, и адвокаты, и “публика”. Из рядов последней часто раздаются саркастические комментарии по сути всего процесса и всё чаще звучат слова “бред” и “абсурд”. Полную непробиваемую серьёзность сохраняют только судья и прокурор, да и ещё адвокатам приходится держать серьёзный тон, при обращении к суду с ходатайствами или допросе свидетелей.

Хотя судья, при всей своей серьёзности, не производит впечатления сильной заинтересованности в происходящем. Так на настоятельную просьбу прокурора начать просмотр видео с диска номер 18, звучавшую несколько раз, он уверенно вставил в проигрыватель диск номер 4, будучи почему-то уверенным, что речь шла о нём. Прокурор на это недоразумение тактично смолчала, и ошибка была исправлена, только когда защита обратилась к суду с вопросом, почему заявлен был один диск, а рассматривать собираются другой.

При дальнейшем просмотре видео свидетелю Соколову вдруг удалось опознать проходящего затылком к камере подсудимого Владислава Ивахника. На последовавший вопрос защиты, по каким признакам он смог это сделать, свидетель ответил, что в первую очередь по причёске (здесь следует отметить, что у Вл. Ивахника совершенно ничем не примечательная короткая стрижка), по манере одеваться и… ПО ФОРМЕ ЛИЦА. Каким образом форма лица проявилась на затылке проходившего в кадре человека навсегда останется загадкой, а на вопрос защиты, в чём же, собственно, одет человек в кадре, свидетель ответить не смог.

На заявление судьи, что свидетелем на записи был опознан подсудимый Ивахник, сам подсудимый заявил, что даже он сам себя там не опознал, но судья возразил, что спрашивают не его, а свидетеля.

Подобное неожиданное опознавание свидетелем подсудимого Ивахника с затылка заставляет озадачиться, почему же у него возникли затруднения с опознаванием всех остальных людей на записи. Здесь следует обратить внимание, что свидетель опознал подсудимого после многократных вопросов прокурора и её явного недовольства тем, что он не может толком ничего сказать.

Свидетель откомментировал, что и Ивахника узнал с большим трудом, а остальных вообще невозможно различить, хотя ранее многих других различить было куда проще.

Напомним, что данная видеозапись (не конкретный диск, а комплект из 27-ми дисков) является одним из основополагающих доказательств, на которых построено обвинение.

На ходатайство защиты о просмотре технических характеристик дисков для установления даты и времени, коих не имеется на видео (что само по себе уже странновато для скрытой оперативной съёмки), судья несколько раз повторил, что даты имеются на конвертах и надписаны на самих дисках, явно показывая, что он считает этого совершенно достаточным.

Прокурор же в данном случае сослалась на оперативные документы, приложенные к дискам.

Защиту данные “аргументы” не удовлетворили, и диск был просмотрен при помощи компьютера, что не дало никаких результатов – дату установить не удалось.

На втором просматриваемом диске прокурор выделил момент, как кто-то за кадром говорит, что у него есть, цитата: “два чёрных флага и один флаг с лимонкой”. Этот момент обвинение пытается растолковать, как доказательство использования запрещённой символики НБП. Свидетель заявил, что голос говорившего распознать он не может (по-видимому, тоже из-за плохого монитора). Что касается символики, следует пояснить, что официальной символикой НБП, значащейся в уставе партии, является красный флаг с серпом и молотом, заключёнными в белый круг, и именно этот флаг судебным решением был признан запрещённым. Любая другая символика и любые другие флаги, пусть даже в чём-то похожие, согласно законодательству РФ, не могут являться символикой организации и, соответственно, расцениваться в данном случае как запрещённая символика, т.к. в отношении них не принималось судебного решения о запрете.

Просьбу прокурора давать комментарии по ходу просмотра видео свидетель продолжал игнорировать и подавал голос, лишь когда прокурор в нужных местах задавала ему вопросы, но и тут ничего внятного сказать он не мог, только мямлил, что ничего непонятно, не видно и не слышно.

Судьёй было принято решение сделать перерыв для предоставления свидетелю более качественной аппаратуры для просмотра видео.

Вот так, в общем-то, бесславно, закончилось первое заседание по рассмотрению наиважнейших видео-доказательств обвинения, т.к. технические сложности в этот день устранить так и не удалось.

Фарс по рассмотрению видео-“доказательств” в рамках освещаемого нами процесса продолжился 15 июня 2012 года.

В зале суда на сей раз был повешен большой экран, и свидетелю, по всей видимости, тоже была предоставлена лучшая аппаратура для просмотра. Как только заседание началось, усовершенствованная техника дала сбой – запустить видео не удавалось довольно долгое время. Очевидно, даже техника отказывается участвовать в этом абсурдном представлении.

Но бросим технику, т.к. здесь просто не терпится поставить читателя в известность об ещё одном свершившемся чуде в связи непосредственно с процессом: мямлившего на прошлом заседании свидетеля Соколова за неделю просто как подменили: он вдруг начал безошибочно узнавать практически всех и каждого (что, конечно, можно в какой-то степени списать на технические улучшения, хотя на изменённой аппаратуре в зале значительно разборчивость картинки не улучшилась) и где-то выучил новое слово. Теперь на любые попытки защиты узнать у свидетеля, каким образом или по каким признакам ему удалось опознать того или иного человека на видео, вместо не очень убедительно звучащих прошлых ответов, вроде, «ну я не знаю, я же вижу, глазами…» и проч., свидетель, как заводная игрушка, отвечал: ВИЗУАЛЬНО.

И теперь судья с невозмутимым видом на протесты защиты отвечал: «Ну, свидетель же сказал: ВИЗУАЛЬНО» - чего вам, мол, надо-то ещё?

По сути же слово «визуально» то же самое и значит, что мямлил свидетель раньше, только вот звучит как-то солиднее и убедительнее. Не покривим против истины, заявив, что ни один человек любого возраста, находящийся в тот день в зале суда, не слышал за всю жизнь это слово такое количество раз, как за пару часов данного заседания.

Такое явное обновление лексикона свидетеля недвусмысленно говорит о том, что над ним за прошедшее между двумя заседаниями время не очень тонко, но действенно поработали.

Но защита и тут не унывала и не растерялась: адвокат Андрея Дмитриева Глеб Лаврентьев ловко обошёл набивший оскомину “аргумент” ВИЗУАЛЬНО и в конце заседания попросил свидетеля дать словестный портрет каждому опознанному им человеку, на что свидетель сделал умопомрачительное заявление, что он, к сожалению, НЕ ОБЛАДАЕТ ТАКИМИ СПОСОБНОСТЯМИ. Адвокат не отстал от свидетеля и пояснил, что он не имеет в виду ничего особенного – просто просит своими словами описать внешность людей, чего свидетель, в чём никто и не сомневался, сделать не смог. От свидетеля отстали, но судья вдруг зачем-то попытался очень тихо и невнятно сделать замечание, что для того, о чём просит адвокат, действительно нужно обладать СПЕЦИАЛЬНЫМИ ЗНАНИЯМИ, но это робкое заявление потонуло в смехе присутствующих в зале суда.

Вообще, всё это заседание прошло уже практически в сплошной праздности и веселье, люди не знали, куда себя деть от скукотищи и бессмыслицы представляемых на экране эпизодов и вообще бессмыслицы всего происходящего в зале суда. Прокурор всё заявлял, какие диски и какие моменты обязательно нужно просмотреть, а свидетель ВИЗУАЛЬНО опознавал по пятнадцать раз одних и тех же людей, которые так ничего толкового для данного разбирательства и не сделали на видео за всё время просмотра.

Пару раз за время заседания защита пыталась заявлять ходатайства, но судья на сей раз не просто отклонял их, а невозмутимо затыкал адвокатов, не давая им даже дойти до середины мысли, мотивируя это тем, что сейчас прокурор решает, что целесообразно, а что нет…

Несколько раз свидетель опознавал на видео музыканта Алексея Марочкина (Матвея Огулова), слоняющегося по квартире и разговаривающего с друзьями о музыке. Адвокат Матвея Анастасия Екимовская обратилась к свидетелю с вопросом, в чём на данных материалах по мнению свидетеля выражается лидерская или организаторская роль её подзащитного – свидетель ответил, что ничего такого он не видит и не утверждает. (Напомним, что Алексея Марочкина привлекли к делу именно в качестве организатора, ст. 282.2, ч.1). Но, как стало давно понятно и уже говорилось, доказательством вины подсудимых в данном деле, видимо, является само присутствие в злополучной квартире, хотя на видео мы наблюдаем помимо подсудимых, опознанных свидетелем Соколовым, ещё целую кучу других людей, точно так же слоняющихся там.

Прокурор пояснила, что вопросы по опознаванию людей на видео задавались свидетелю с целью проверки его предварительных показаний, и в конце заседания заявила целесообразным частичное оглашение показаний свидетеля, т.к. имеются расхождения в его предварительных показаниях и показаниях на заседании, то есть, поясним: в предварительных показаниях им было опознано больше людей, чем во время проверки на заседании.

Прокурор назвала номер документа и зачитала часть предварительных показаний свидетеля, спрашивая, подтверждает ли он эти показания и чем объясняет, что сейчас узнал меньше людей. Свидетель показания подтвердил, а расхождения логично объяснил тем, что при предварительной даче показаний видео прокручивали ему по нескольку раз, но тут… Тут выяснилось, что прокурор зачитал свидетелю Соколову вовсе не его показания, а показания свидетеля Сазонова, за что извинилась, но… Факт остаётся фактом – свидетель глазом не моргнув подтвердил ЧУЖИЕ ПОКАЗАНИЯ. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, если учесть тот факт, что показания эти написаны как под копирку.

На пожелание одного из обвиняемых обратить внимание суда на то, что свидетель подтвердил чужие показания, судья выдал уже просто не укладывающийся в голове аргумент, что если бы не кристальная честность прокурора, которая соблаговолила заявить о своей ошибке (видимо, не сориентировавшись сразу – прим. автора), вы бы и вообще тут все ничего не заметили!

Это была грандиозная кульминация данного заседания, совершенно очевидно не нуждающаяся ни в каких комментариях.

Про следующее заседание (3-ее по просмотру видеоматериалов), которое проходило уже без присутствия свидетеля и где просматривалось подряд всё, что есть на предоставленных обвинением дисках, трудно выделить что-нибудь примечательное. Сказать тут можно только одно – это очевидная бесполезная трата времени всех участников процесса с целью создать видимость соблюдения процессуальных норм, которые в ходе этого процесса на самом деле не соблюдаются ни в каком виде.

Нам остаётся только наблюдать, что же дальше покажут нам в этом цирке, хотя, к сожалению, исход этого представления заранее видится печальным для обвиняемых…

К.Н., «Свободная Война» - 1 июля 2012 г.

Архив публикаций     Читайте также:

21/10/2012 Активистов «Другой России» в Санкт-Петербурге обвиняют в экстремизме   -   Главное /