16 Октября 2013

Член ОНК Николай Щур об итогах посещения 9 октября ИК-1 г. Копейска

9 октября 2013 года члены ОНК Челябинской области Приходкина Валерия Юрьевна и Щур Николай Алексеевич посетили колонию строгого режима ИК-1 г.Копейска для проверки двух коллективных жалоб, поступивших из колонии и встречи с одним из осуждённых, попросившем консультации по вопросу нарушения его прав во время следствия и суда.

Проблем с проходом в колонию (дежурная на КПП посмотрела мандаты и паспорта, задала традиционный вопрос: «Есть ли с собой сотовые телефоны и оружие?» - и пропустила), встречей с руководством, осуждёнными, получением запрошенных справок и документов, вообще с инспектированием – не возникло: сотрудники были вежливы, предупредительны, совершенно адекватны.

Нам оставалось только посетить одного осуждённого в санчасти да получить готовящуюся нам последнюю справку, как вдруг подошёл какой-то майор, не представился, и попросил у нас разрешение на съёмку. (У нас с собой была видеокамера, о возможной видеосъёмке мы заранее предупредили начальника ГУФСИН генерала Турбанова В.Н., указав про это в высланном ему накануне уведомлении, во время приёма осуждённых один из них попросил нас записать его обращение к нам на видео, что мы и сделали в комнате начальника одного из отрядов, где проводили приём.)

Разрешение на видеосъёмку заключённого, которое заключённый нам дал перед съёмкой, мы тут же предъявили майору (впоследствии оказалось, что это исполняющий обязанности заместителя начальника колонии Риттер С.А.). Майор ушёл, но спустя некоторое время вернулся и объявил нам, что это «не то разрешение» - нужно разрешение генерала на съёмку на территории колонии. Наше возражение, что членам ОНК специального разрешения на съёмку интервью или заявлений осуждённых закон (ФЗ № 76, УИК) не предусматривает, Риттера С.А. не удовлетворило и он нам объявил, что нашу работу он прекращает, сейчас мы должны пройти с ним для составления протокола о совершённом нами административном правонарушении, а по выходу из колонии видеокамера у нас будет изъята.

Мы не стали спорить, забрали приготовленную нам справку (разговор происходил в медсанчасти) и отправились за майором.

Тут необходимо рассказать, как и что (кого) мы снимали.

В комнате начальника отряда № 6, которую сопровождавшие нас сотрудники определили нам для работы, мы вели приём осуждённых. Имевшаяся у нас видеокамера лежала на столе выключенная и не использовалась: не было в ней нужды. Где-то минут через сорок после начала приёма к нам зашёл один из сопровождавших нас сотрудников и спросил: «Есть у вас разрешение на съёмку осуждённых?» Мы ответили, что нет, поскольку мы никого не снимаем, но если мы захотим кого-нибудь снять, то, безусловно, прежде, чем начать съёмку, мы возьмём у осуждённого его письменное разрешение на это – мы УИК знаем и нарушать его не собираемся. Сотрудника наше объяснение устроило и больше к нам с вопросами по использованию видеокамеры никто из сотрудников учреждения не подходил, а то, что мы снимали заявление одного осуждённого, сотрудники, наблюдавшие за нами через стекло двери, хорошо видели и никаких претензий не предъявили.

Мы и не собирались никого и ничего снимать, но вдруг пришедший на приём осуждённый Любимов Андрей Фёдорович попросил нас снять его заявление нам на видео: «Чтобы сохранилось моё свидетельство о нарушениях прав человека в этой колонии».

Мы тут же сказали осуждённому, что готовы записать его на видео, но только после того, как он письменно даст нам разрешение на производство и меру дальнейшего использования этой записи. Любимов такое разрешение дал и мы съёмку его заявления (в кадре говорящий Любимов и только, камера стоит стационарно) произвели.

И вот, спустя где-то полчаса после окончания всего приёма осуждённых, в другом помещении у майора Риттера С.А. появились к нам претензии по поводу этой записи.

Пошли за Риттером. Я попросил: «Давайте пройдём через начальника колонии».

Пошли в кабинет к Титову А.И. – Титов на выезде. «Тогда пригласите того, кто в настоящий момент исполняет его обязанности». Подошёл заместитель начальника Куц Олег Владимирович, с которым знаком я уже много лет.

Надо сказать, что Акт инспектирования я уже составил. Обращаюсь к Куцу:

- Олег Владимирович, вот Акт, Вы его прочтите, а потом у меня к Вам будет один вопрос.

Куц с Актом ознакомился и я ему пересказываю зачем мы сюда пришли. И спрашиваю:

- Как нам действия Риттера оценивать? Если, и я это Вам предлагаю, как забавный курьёз, то мы подписываем Акт и едем домой, забывая об инциденте. Если составляется протокол о совершённом, якобы, нами административном правонарушении, то мы, безусловно, дописываем в Акте информацию об этом, вы применяете, видимо, какие-то спецсредства, чтобы изъять у нас видеокамеру, мы, опять же, уезжаем и информируем мир обо всём, что тут с нами произошло, потому что иначе-то как? Ведь смешно: ещё решение суда не остыло, когда суд признал незаконными требования ГУФСИН запрашивать нам разрешение на видеосъёмку в колониях у начальника ГУФСИН, а вы тут ну просто нарываетесь не просто на заявление в суд, а на исковое уже заявление - ?

Куц согласился, что ситуация на самом деле абсурдная, попросил подождать – сейчас они всё согласуют.

И началась драма согласования!

Акт наш скопировали и стала изучать его целая группа служивых с погонами: одни беседовали меж собой, другие звонили по разным, очевидно, адресам, консультировались. Куда может звонить сотрудник учреждения? – ясно – в Управление.

Длилось это долго. Я, время от времени, открывал дверь в соседнюю комнату, где это действо происходило, и спрашивал: «Скоро уже?» Куц, с присущей ему вежливостью, просил: «Ну, ещё чуть-чуть, Николай Алексеевич, пять минут». Проходили и 5 минут, и 10 – решение (управленцы?) никак принять не могли.

Нам надоедало: «Всё, мужики, составляйте свой протокол, изымайте камеру, мы дописываем Акт и поехали домой». «Ну, ещё пару минут, Николай Алексеевич!»

Наконец, решение было найдено: колония протокол об административном правонарушении не составляет, камеру у нас не отнимает, но Риттер своей рукой в наш Акт вписывает, что считает нужным – мол, надо же им как-то «задницу свою прикрыть».

Поясняю. Когда разразился скандал в женской ИК-4, где Приходкиной В.Ю. запрещали видеосъёмку камеры в помещении ШИЗО и прокуратура по обращению генерала Турбанова привлекла Приходкину В.Ю. к административной ответственности и выиграла в суде первой инстанции, Челябинский ГУФСИН так был окрылён своим успехом в войне против правозащитников, что, не дожидаясь вступления в законную силу решения этого суда, спустил в колонии директиву требовать от членов ОНК разрешение руководства ГУФСИН на съёмки на территории колонии (не важно чего и где – на территории). И нам сопровождавшие нас стали говорить: вы должны иметь такое разрешение.

Апелляционная инстанция решение суда о привлечении Приходкиной В.Ю. к административной ответственности отменила, а требование сотрудников ГУФСИН запрещать видеосъёмку членам ОНК признала незаконным.

Казалось бы, чего ещё надо-то?

В спорах с нами по различным аспектам нарушения прав человека сотрудники ГУФСИН постоянно говорят: «Не нравятся наши действия – идите в суд. Будет у вас решение суда в вашу пользу – будем ваши требования выполнять».

Вот оно решение суда – чего продолжаете закон нарушать?

А понятно почему: «западло» Управлению свою директиву признавать незаконной, отзывать её из учреждений. Вот и крутятся «на земле» риттеры – требование спрашивать у ОНК разрешение Управления на видеосъёмку никто не отменял, а ОНК в лицо тычет законом и решением суда. Понимают служивые в колониях, что ОНКашники правы, но от гнева управленцев кто их защитит?

И потому придумали «в Управе» «хитрый» ход: запиши, Риттер в Акт ОНК некую фразу, а мы потом подумаем, что из неё можно будет выжать.

И записал Риттер:

«При проходе через КПП представителям ОНК было предложено сдать фото, видео аппаратуру, однако сделано этого не было. Осуществлялась съёмка на территории учреждения. Майор Риттер».

Заставили управленцы (или кто другой?) соврать майора и он – соврал: никто нам на КПП не предлагал сдать «фото, видео аппаратуру» - спросили только о наличии сотовых телефонов и оружия, как я уже говорил, но это дело поправимое: дежурную на КПП подать соответствующий рапорт даже заставлять не будут, просто скажут, что надо написать – а то мы не знаем как в нашем ГУФСИН рапорта пишутся?

Не учитывают только наши, мягко скажу, оппоненты, что на Костю Сапрыкина у Жеглова мно-о-го каких методов (и информации) есть, да и сильно поумнее будет Жеглов против Кости-то.

Мы уже достаточно писали и уже устали писать о том, что руководство Челябинского ГУФСИН довело систему исполнения наказания до того жалкого состояния, в каком она находится сейчас не по причине «ситуации в стране», не из-за «отсутствия должного финансирования» или «отсутствия политической воли руководителей страны», не из-за «разгула демократии», а по банальному своему непрофессионализму – вот если размер звёздочек на погонах наших управленцев уменьшить вдвое (поменять большие на маленькие, оставив порядок расположения их на погоне), вот это и будет реальным отражением их способностей и знаний.

Есть и вторая причина – гипертрофированный уровень коррупции в нашем ГУФСИНе: вот тут размер звёздочек, чтобы оценить величину неправедных доходов, надо, напротив, увеличить вдвое по сравнению с имеющимся.

И смешно, вспоминая вчерашнее в ИК-1, и грустно: язва открытая, а доктора, призванные лечить, будто бы и не видят.

Ждут, когда недуг врачевать возьмётся мужик с вилами?

Николай Щур

10 октября 2013г.

СПРАВКА

о проверке условий содержания заключенных в ФКУ ИК-1 г.Копейска, входящей в систему ГУФСИН России по Челябинской области

Руководитель учреждения: полковник вн. сл. Титов Алексей Иванович

Комиссию сопровождали: начальник отряда майор вн. сл. Бельский Тимур Викторович и и.о. начальника ОВР ст. лейт. вн.сл. Утебергенов Сергей Хайдарович.

Представителя ГУФСИН при инспектировании не было.

Инспектирование проводили члены ОНК Приходкина В.Ю. и Щур Н.А.

Цель выезда ОНК

Проверка двух коллективных жалоб осуждённых ИК-1, пришедших в адрес ОНК, жалоб родственников осужденных, поступивших Приходкиной В.Ю., и встреча Н.А. Щура с осуждённым Провизион П.Ю. для ознакомления с его уголовным делом на предмет помощи ему в случае выявления фактов нарушения его прав. Встреча с осуждённым Провизион П.Ю. проводилась по просьбе его отца, обратившегося с заявлением в ОНК.

Посещены:

Отряд № 6, медсанчасть, осмотрен журнал регистрации совершенных преступлений.

По просьбе осуждённого Любимова А.Ф. произведена видеозапись его обращения к членам ОНК по поводу нарушения прав человека в ИК-1.

Жалобы заключенных на нарушения их прав

1. Не удовлетворяет уровень медицинского обслуживания: не оказывается помощь узкими специалистами (по причине отсутствия таковых в медицинской службе ГУФСИН).

2. Не удовлетворяются просьбы осуждённых о переводе их для отбывания наказания в колонии регионов, откуда осуждённые родом, и где живут их семьи.

3. Жалобы на условия содержания из колонии не уходят.

4. Осужденным не выдают на руки Постановления дисциплинарной комиссии, в связи с чем невозможно обратиться в суд и оспорить законность назначения взысканий.

5. От администрации колонии невозможно получить доказательства, что она взяла у осуждённого тот или иной документ (письмо, заявление и т.п.) – администрация не даёт никаких расписок осуждённому, только забирает бумаги, которые потом просто пропадают, а сотрудники говорят, что ничего не брали.

6. Устроиться на работу трудно, хотя есть специальность и соответствующее рабочее место..

7. Прокуратура, проводя проверки жалоб осуждённых, с самими жалобщиками не встречается, не опрашивает ни их, ни указанных в жалобах свидетелей.

8. Запрещаются свидания с «иными лицами» без видимых на то причин.

9. Суд отказывает осуждённым в рассмотрении ходатайств об УДО, если нет доказательств того, что о дате суда извещены потерпевшие по делу.

10. У осужденных отсутствует возможность контролировать движение денежных средств на лицевом счете. Перечисления с личных счетов родственникам задерживаются на 3-4 месяца. В бухгалтерию не попасть, так как она за пределами территории колонии.

Выводы и рекомендации

1. Комиссия считает, что часть жалоб заключённых в настоящий момент нуждается в проверке, поскольку сами заключённые не подавали письменных претензий администрации, отчего не имеют от неё ответов, которые можно было бы обжаловать: претензии администрации предъявлялись устно, так же устно получались ответы. По этой причине правдивость заявлений осуждённых ещё требует проверки.

2. Жалобы на невозможность отправки из колонии претензий к условиям содержания или к действиям сотрудников комиссия считает обоснованными, поскольку эти жалобы носят тотальный характер, согласуются с подобными жалобами в других учреждениях Челябинского ГУФСИН, отмечаются членами ОНК в каждом учреждении, при каждом инспектировании на протяжении трёх лет.

Комиссия считает, что такая ситуация с жалобами обусловлена политикой руководства регионального Управления, которое установило и контролирует описываемый порядок переписки осуждённых.

Комиссия считает, что имеющаяся ситуация грубым образом нарушает конституционные права осуждённых, предусмотренные статьями 21,33 Конституции РФ.

3. Изучение журнала регистрации преступлений рождает предположение, что необходимо провести ревизию решений Следственного отдела г.Копейска СУ Челябинской области СК РФ по отказам в возбуждении уголовных дел по фактам получения увечий , в том числе со смертельным исходом, осуждёнными на производствах колонии, поскольку создалось впечатление, что надлежащей проверки СО г.Копейска по случаям травматизма не проводит. Запрошенную справку о производственных травмах за 2013 год члены комиссии не получили.

4. Ситуация с рассмотрениями судами ходатайств осуждённых об условно-досрочном освобождении требует быстрейшего рассмотрения на заседании ОНК.

Архив публикаций