11 Ноября 2013

Оксана Челышева: Никто не защитит от экстрадиции политэмигрантов, не имеющих статуса беженца

Убежище - это отнюдь не форма получения материальной помощи

Картинка с сайта theoryandpractice.ru

Вопросы предоставления политического убежища всегда сопряжены с решением огромного количества щепетильных вопросов. Поэтому я никогда не позволяла себе комментировать ситуацию соискателей убежища до вынесения окончательного решения. Однако, в случае с активисткой «Солидарности» Анастасией Рыбаченко должна сделать исключение. Тем более, что она лично уже сняла все табу с обсуждения данного вопроса. За те полтора года, которые Рыбаченко находится за пределами России, она неоднократно сменяла страны пребывания и десятки раз громогласно то «отъезжала в изгнание», то «возвращалась в Россию».

Теперь ситуация достигла своей кульминации. 11 октября Басманный суд Москвы вынес решение о заочном аресте Рыбаченко. 1 ноября Мосгорсуд признал решение Басманного суда обоснованным. В тот же день премьер-министр Эстонии Андрус Ансип публично посоветовал Рыбаченко обратиться к властям страны с официальным заявлением о предоставлении убежища. Без этого власти страны не смогут ничего предпринять для защиты активистки «Солидарности».

Апофеоз наступил 4 ноября. Рыбаченко вежливо поблагодарила премьер-министра, с которым «она имеет честь быть знакомой» и отказалась просить предоставления убежища в Эстонии. Кто-то уже начал аплодировать: ах, какой «мужественный» поступок. Мол, Рыбаченко наконец-то открыла глаза ЕС на то, что они могут уподобиться тем, кто нарушает принципы демократии в России.

На мой взгляд, «мужества» в подобном поведении - ноль. А вот апломба и безответственности - более чем достаточно.

Рыбаченко ссылается в своем ответе премьер-министру Эстонии на то, что практика предоставления «убежища» является «наиболее распространенным решением проблем», но, отнюдь, «не самым эффективным». В качестве обоснования она ссылается на примеры Григория Торгамадзе, находившегося в списке Интерпола как «представитель Болотного дела», а также на дело Петра Силаева.

При этом, Торгамадзе, по словам Рыбаченко, убрали из списка Интерпола только потому, что их об этом попросил Михаил Саакашвили. А дело Силаева, вообще, с ее точки зрения, - свидетельство неэффективности системы убежища. Видимо, Анастасия Рыбаченко не нашла времени поинтересоваться тем, почему Торгамадзе сидел в Литве несколько месяцев после объявления его в розыск, а также причинами, по которым окружной суд Вильнюса принял решение о признании законным отказа прокуратуры Литвы передать Торгамадзе России. Да, Торгамадзе не был даже соискателем убежища в Литве. Однако, отказ от выдачи был, в основном, связан с тем, что деяния, инкриминированные Торгамадзе Россией, в Литве не носят криминального характера.

Что касается Петра Силаева, ситуацию которого Рыбаченко находит свидетельством «неэффективности» системы защиты, то считаю необходимым разъяснить, что именно защита, предоставленная Силаеву Финляндией, стала основным фактором решения, принятого Национальным судом Испании. Миграционные власти Финляндии сочли преследование Силаева в России «политически мотивированным», а к моменту его задержания полицией Гранады финны уже приняли позитивное решение по его прошению об убежище, что и спасло Силаева от выдачи.

Почему же Силаев все-таки попал в испанскую тюрьму? Потому, что повел себя примерно так же неразумно, как ведет себя сейчас Рыбаченко. Он отправился в Испанию до того, как финны полностью оформили все его документы об убежище. И поэтому финское посольство вынуждено было максимально напрячься, чтобы испанские коллеги получили все доказательства как статуса защиты Силаева в Финляндии, так и мотивационную базу решения миграционного ведомства страны. Это было бы невозможно в случае, если бы Силаев занялся бы пустыми разглагольствованиями о «совести» Европы. Поэтому заявления Рыбаченко о том, что «Интерпол не должен объявлять ее в розыск» или о том, что ей не нужен статус беженца, «так как она находится в Эстонии легально, и у нее нет необходимости получения документов для пребывания или материальной помощи» - пустое сотрясение воздуха. Хотелось бы заметить, что убежище - это отнюдь не форма получения материальной помощи. Не может не радовать то, что у Рыбаченко все в порядке с финансами. Однако ей стоит принять во внимание тот факт, что гораздо более успешные, чем она, личности не стеснялись просить о предоставлении им убежища в связи с политически-мотивированным преследованием в странах своего происхождения.

Прогноз? Мне очень не хотелось бы узнать, что Рыбаченко все-таки оказалась в руках Следственного комитета РФ, как бы она сейчас ни старалась этого «добиться». И не столько потому, что симпатизирую этой активистке. Гораздо более важным для меня является вопрос создания «отрицательного прецедента». Интересно, будут ли и далее власти европейских стран проявлять столько понимания, сколько эстонские власти проявили по отношению к госпоже Рыбаченко. А это - уже не ее личное дело. Кроме нее есть масса других людей, за которых не то, что Михаил Саакашвили не вступится, но имен которых не знает Гарри Каспаров. Так что, не стоит Анастасии Рыбаченко жаловаться на то, что ей никто не помогал. Эстония тоже не сразу узнала о ее существовании в российском протестном движении.

Оксана Челышева

Архив публикаций