8 Августа 2006

Деятельность екатеринбургской общественной организации «Правовая основа» по защите прав заключенных

Программу ведет Евгения Назарец. В программе принимают участие - Алексей Соколов, президент общественной организации «Правовая основа», и Виктор Шилов, юрист общественной организации «Правовая основа».

Евгения Назарец: На минувшей неделе в Екатеринбурге сотрудники милиции провели обыск в квартире президента общественной организации «Правовая основа». У Алексея Соколова, который занимается защитой прав заключенных, была изъята оргтехника, а также печать организации и документы, подготовленные для передачи в Страсбургский суд. Лидер «Правовой основы» связывает произошедшее со своей общественной деятельностью. Подробности очередного конфликта правозащитников - у екатеринбургского корреспондента Радио Свобода Дарьи Здравомысловой.

Дарья Здравомыслова: Обыск в квартире Алексея Соколова, которая служит одновременно и офисом «Правовой основы», начался в 10 утра 2 августа. Самого президента организации дома не было – он уехал в командировку. В квартире находилась лишь беременная жена Соколова. Адвоката оперативники тоже долгое время не пускали. Открыть пришлось, лишь когда пришла жена старшего брата Алексея Соколова Марина, которая там проживает. По ее словам, домой ей удалось попасть, когда ее комната была уже опечатана и изъяты все вещи, в том числе и золотые украшения.

Марина: Это было ужасно. Я приехала в 11 утра, все было перевернуто, балконная обшивка была вся сдернута, на полу – детские вещи, игрушки. Конфисковали детские игрушки, мои личные вещи – это все было забрано, сломано. Они ходили в ботинках по детским вещам везде. По-хамски вообще себя вели. Они грубили, они ехидничали, смеялись, как будто я вообще оказалась преступницей.

Дарья Здравомыслова: Как объяснили позже оперативники, обыск был связан с тем, что сводный брат Соколова Валерий Рошкован, который прописан по этому адресу, но уже не проживает там лет 10, подозревается в ограблении магазина. Однако сотрудники «Правовой основы» имеют иную точку зрения. Организация активно занимается защитой прав заключенных, в частности в исправительной колонии номер 2, где месяц назад произошла массовая драка. Как сообщил адвокат Вадим Кураев, «Правовая основа» собрала пакет документов, подтверждающих факт выбивания показаний у подследственных. Эти бумаги они и собирались отправить в Страсбургский суд.

Вадим Кураев: Мы попытались сломать вот эту порочную практику. У них так, действительно: по 51-ой человек отказывается давать показания, его из СИЗО каким-то образом, не понятно каким, мотивируя тем, что как бы перенаселенность в СИЗО, отправляют в СИЗО при «двойке». И там из него начинают выбивать показания. После этого он подписывает все бумаги, какие ему показывают, даже не глядя. То есть фраза примерно такая: «А тебе какая разница, за что сидеть, - за один или два эпизода?».

Дарья Здравомыслова: Юрист «Правовой основы» Виктор Шилов сообщил, что оперативники изъяли именно эти документы, с заявлениями подследственных и с жалобами адвокатов.

Виктор Шилов: Общественное правозащитное движение в Свердловской области, в общем-то, ставится под угрозу. Ну и, может быть, для кого-то это станет уроком: «Не вздумайте поднимать голову слишком высоко и заявлять о проблемах слишком открыто, иначе с вами может случиться подобное». Один из сотрудников, бывший на обыске, заявил, что «будете себя хорошо вести – все вернем».

Дарья Здравомыслова: К тому же, как рассказал Алексей Соколов газете «КоммерсантЪ», за неделю до обыска он получил предупреждение от некоего оперативника Андрея Довгого. Он предупредил правозащитника, что если тот и дальше будет вмешиваться в расследуемые уголовные дела, то ему же будет хуже. Стоит отметить, что именно оперативник Андрей Довгий чаще всего фигурирует в заявлениях от подследственных, и именно на него «Правовая основа» собрала немало доказательств о нарушениях.

У адвокатов остались все копии документов, так что в течение двух недель бумаги все-таки будут отправлены в Страсбургский суд. В них говорится как минимум о 30 случаях избиения заключенных сотрудниками свердловских колоний и СИЗО.

Евгения Назарец: Сегодня в Екатеринбургской студии Радио Свобода - президент общественной организации «Правовая основа» Алексей Соколов и юрист этой организации Виктор Шилов.

Доброе утро.

Кстати, насколько доброе это утро для вас? Что произошло с того четверга, в который была пресс-конференция на прошлой неделе? Алексей, пожалуйста.

Алексей Соколов: Как бы оно всегда будет добрым утром, даже несмотря на то, что производились обыски или были какие-то угрозы. Мы как действовали, так и будем действовать, вопреки всем этим угрозам.

Ну, сейчас мы подготовили заявление в прокуратуру о возбуждении уголовного дела против лиц, проводивших обыск, потому что обыск проводили на основании одного документа, вещи изъяли, которые вообще не относятся к этому уголовному делу. Также подготовили ряд обращений и заявлений в общественные организации и в правительство. В общем, куда можно было написать, мы туда напишем и разошлем. Чтобы люди знали, что такие вещи случаются, и были предупреждены.

Евгения Назарец: Виктору Шилову, юристу, вопрос. Насколько легко будет компенсировать потери вот эти документальные, изъятые документы, чтобы деятельность организации не понесла большого ущерба?

Виктор Шилов: Я уже заявлял на пресс-конференции, которая недавно проходила, в пресс-центре «Коммерсанта», что я имею все копии документов, ксерокопии документов. Поэтому дестабилизировать деятельность «Правовой основы» практически не удалось. Тем более, если учесть живые отзывы всех правозащитников России, а звонков было много со всех сторон, то есть они готовы предоставить нам также информацию о деятельности в их городах, то я думаю, что вместо того, что мы собирали материал по крохам, то сейчас у нас получится более серьезный, более весомый материал для Страсбурга.

Евгения Назарец: В рассказе Дарьи Здравомысловой упоминался случай в июле в исправительной колонии номер 2. Там были беспорядки. И в свое время о них рассказывала наш корреспондент Светлана Толмачева. Напомним вкратце.

Светлана Толмачева: Чрезвычайные события произошли на территории исправительной колонии номер 2 в Екатеринбурге 1 июля. Официальную версию случившегося озвучил свердловский прокурор по надзору за соблюдением закона в исправительных учреждениях Игорь Колобов. По его словам, сотрудники колонии обнаружили труп заключенного Сергея Емельянова, который в момент смерти находился не на территории своего отряда. События продолжились после вечернего отбоя: между заключенными из разных отрядов произошел конфликт. В результате в больницу были доставлены еще двое. Борис Плисовских умер, не приходя в сознание, Игорь Кузин остался жив. Пресс-секретарь Главного управления Федеральной службы исполнения наказания по Свердловской области Елена Тищенко, как и прокурор Колобов, избегает называть произошедшее дракой.

Елена Тищенко: В ходе проверки, проведенной относительно действий администрации исправительной колонии номер 2, выяснено, что сотрудники колонии должных мер, направленных на обеспечение личной безопасности осужденных, не предприняли. По словам прокурора Колобова, который ведет предварительное расследование, в конфликте участвовало около семи человек.

Светлана Толмачева: Руководитель недавно созданной в Екатеринбурге правозащитной организации «Правовая основа» Алексей Соколов утверждает, что 1 июля в колонии был настоящий бунт, в котором участвовало около двух десятков человек. В официальном заявлении нет главного – причины конфликта среди заключенных. Алексей Соколов уже сегодня готов объяснить, что же на самом деле произошло.

В прошлом году два надзирателя – Александр Бирбасов и Александр Ткаченко – были приговорены каждый к 10 годам лишения свободы за то, что насмерть забили заключенного Сергея Лободу. После этого, как утверждает Соколов, администрация колонии сменила тактику. Неугодных наказывают руками самих заключенных из так называемого «актива». Таким образом, карательные меры проще представить как «конфликт среди заключенных». Члены «Правовой основы» заявляют, что продолжают сбор материалов о событиях 1 июля.

Евгения Назарец: Касается ли обыск, который произошел на прошлой неделе, вот именно той истории, которая произошла в июле? Алексей, пожалуйста.

Алексей Соколов: Да, касается этого. Потому что мы занимаемся «двойкой» уже около года. И как бы факты, которые мы собираем, мы их объявляем. И на пресс-конференции мы также заявили, что мы проведем свое собственное расследование по поводу событий, связанных с убийством Емельянова и Плисовских. И вот после этого произошли вот такие события.

Евгения Назарец: Виктору Шилову вопрос. Удалось ли вам установить, были ли действия тех, кто обыскивал, целенаправленными? Например, они искали документы вот по этому делу, о котором рассказала Светлана Толмачева. Или это все-таки было больше похоже на акцию устрашения и давления?

Виктор Шилов: Скорее, да. Нам самим не удалось присутствовать при обыске, поэтому что-либо утверждать довольно сложно. Мы выдвигаем лишь предположения. Но сам тот факт, что были изъяты именно документы, связанные непосредственно с этими событиями, связанные с фамилией Довгий, печать «Правовой основы» и те документы, которые подготовлены к Страсбургу, указывает на то, что, в принципе, их интересовали именно они.

Евгения Назарец: Мы вынуждены еще ненадолго обратиться к нашим архивам. Ровно год назад мы впервые в студии Радио Свобода познакомились ныне с президентом общественной организации «Правовая основа» Алексеем Соколовым, и тогда мы тоже говорили об исправительной колонии номер 2, где выбивают показания из тех, кого задержали по обвинению в преступлениях. Из этого фрагмента станет ясно, каким образом те, кто должен находиться в СИЗО, оказываются в исправительной колонии.

С тех пор, как Алексей стал принимать активное участие в судьбе своего арестованного родственника, он стал опасаться за свою. Судя по тому, как быстро находящиеся по ту сторону решетки мужчины стали сознаваться в преступлениях, которые отрицали предыдущие несколько месяцев, за дело, в буквальном и переносном смысле, кто-то взялся всерьез.

Алексей Соколов: У моей квартиры стоит машина оперативников: утром – одна, вечером – другая. Они меня ждут, они меня ищут. Мне звонили, что «тебя мы закроем».

Евгения Назарец: Несколько месяцев назад четверо екатеринбуржцев были помещены в следственный изолятор как подследственные по уголовному делу о грабеже офисного здания в центре города. До начала августа они вину свою не признавали. Все изменилось, когда одного из них поместили в исправительную колонию номер 2 города Екатеринбурга.

Алексей Соколов: Туда привозят, там им расписывают роли, они все это подтверждают, все говорят. Потом их перевозят в СИЗО и судят на этом основании.

Евгения Назарец: Екатеринбургский следственный изолятор переполнен в два раза. Поэтому использование отдельных помещений колонии в режиме следственного изолятора – это попытка решить проблему. На деле оказалось, что решается сразу две проблемы. Переведенный из СИЗО в колонию не сознававшийся подследственный Скворцов сразу дал несколько признаний. Рассказывает его адвокат Владимир Фирулев.

Владимир Фирулев: Происходит обработка, в прямом смысле слова, этого человека и психологическая, и вообще. Вместо сотрудников исправительного учреждения все функции выполняют осужденные лица по заданию оперативных работников. Происходит внутрикамерная разработка. Я столкнулся с ситуацией по уголовному делу, возбужденному в отношении Скворцова, с тем же самым. Вплоть до того, что было написано заявление от имени Скворцова, была указана ошибочно моя фамилия. Скворцов на свидании мне сообщил, что «от меня (то есть от Скворцова) требуют отказа от вас, как от адвоката, поскольку вы слишком часто ходите».

Евгения Назарец: Рассказы о том, что арестованных помещают в колонию, а там заставляют писать признание побоями и угрозой изнасилования, родственники передали также местным средствам массовой информации. Прокурор по подзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях Игорь Колобов не скрывал, что именно это стало поводом для проверки.

Игорь Колобов: При опросе работниками прокуратуры они претензий никаких не высказали. Телесных повреждений обнаружено у них не было.

Евгения Назарец: Цитата из очередного заявления, переданного арестованным из исправительной колонии уже после проверки: «На меня было оказано моральное воздействие оперативными сотрудниками. Обещали, что изнасилуют. Пока меня не переведут в СИЗО, я буду оговаривать себя и других, боясь за свою жизнь и здоровье». Следов такого воздействия, о котором пишет заключенный, уполномоченный по правам человека в Свердловской области Татьяна Мерзлякова не могла обнаружить при всем желании. Картина, которая предстала ее глазам во время визита в колонию, возможно, не содержала всей правды.

Татьяна Мерзлякова: Вот сейчас я пока понимаю только одно, что если эти факты и были, то это факты, конечно, не зависящие от администрации, следственного изолятора и ИК 2.

Евгения Назарец: После проверки, проведенной уполномоченным по правам человека и прокуратурой, заключенные и их родственники еще более утвердились во мнении, что информация, которой оперируют официальные органы, не отражает истинного положения вещей.

Итак, предыдущую часть нашей с вами беседы мы главным образом посвятили все-таки архивам Радио Свобода, в которых достаточно много информации о том, чем сегодня занимается «Правовая основа», чем вынуждена заниматься. Вопрос Алексею. То, что происходило год назад, то, о чем мы с вами говорили на нашей встрече, - о том, что в исправительной колонии номер 2 на территории Екатеринбурга выбивают показания из заключенных, - это именно это и судьба вашего родственника стали поводом для создания организации «Правовая основа»?

Алексей Соколов: Нет, «Правовая основа» создавалась совершенно для других целей. Она создавалась для социальной адаптации бывших осужденных, чтобы им помочь обрести, так сказать, на свободе работу, жилье, где-то, может быть, помочь с общественным мнением. А я тогда занимался именно ИК 2, потому что туда были переведены люди и как бы из них выбивали показания.

Евгения Назарец: Виктор, пожалуйста.

Виктор Шилов: «Правовую основу» в свое время, то есть в прошлом году, в мае, создавал я. Создавалась она именно как организация по социальной адаптации бывших осужденных и правовой защите. На одной из встреч правозащитников я встретил Алексея Соколова, который действительно занимался аналогичной проблемой. И я пригласил его тогда именно в «Правовую основу».

«Правовая основа», действительно, создавалась как организация... если полное название привести, то это «Свердловская областная общественная организация правовой защиты и социальной адаптации осужденных «Правовая основа». То есть был разработан ряд программ по социальной адаптации. Предложена была правительству Свердловской области, предложена ГУФСИН совместная деятельность. То есть заключены договоры с работодателями, которые предоставляли не только работу, но и жилье, которые понимали, что у нас спецконтингент, у многих из которых нет паспортов, а есть только справка об освобождении. То есть люди на все это шли. Они готовы были этих людей принимать на работу.

Но поддержки мы нигде не получили, на удивление. То есть нам везде радовались, говорили, что «какая хорошая у вас цель, какая хорошая организация», но как таковой помощи не было. ГУФСИН даже оттолкнул, скажем так. Нам сказали: «Опасаясь за вашу безопасность, мы предлагаем вам работать где-нибудь на стороне».

Поэтому работа «Правовой основы» больше перешла в область правозащитной деятельности, то есть занялись правами осужденных. Тогда на общем собрании учредителей было принято решение о том, что больше правозащитной деятельностью занимается Алексей Соколов, поэтому в данном случае лучше ему возглавлять организацию и заниматься именно в этом направлении. А я перешел на должность юриста, имея юридическое образование, и всеми силами помогаю Алексею в этой деятельности.

Евгения Назарец: Алексей, те люди, о которых мы говорили с вами год назад, и с адвокатом Фирулевым, кто писал обращения о том, что на них оказывают давление в следственном изоляторе, точнее, в ИК 2, в той части, которая заменяет следственный изолятор переполненный, что с ними сегодня, через год?

Алексей Соколов: На данный момент дела обстоят с подследственным Скворцовым... у него, после Фирулева, который присутствовал в студии, у него потом были еще два адвоката. И было письменное заявление уже второго адвоката от следователя, что этого адвоката не пускать. На данный момент мы имеем судебное решение Кировского райсуда, подтвержденное областным судом, что в отношении Скворцова было грубо нарушено право на юридическую защиту. То есть до него не допускали адвоката. Как бы в этом случае мы зафиксировали, что нарушения были. Но в случаях с побоями это очень трудно доказать, потому что когда появляются побои, то в ИК 2 их не фиксируют, и никак нельзя добиться фиксации того, что эти побои есть. Вот у нас два адвоката видели - Кураев и Фирулев. Кураев видел синяк под глазом, а Фирулев видел уже сходивший синяк. А остальные люди, когда их избивали, били, унижали, то это нигде не фиксировалось. Потому что медсанчасть, она работает на администрацию, а никак не на подследственного или на человека.

Евгения Назарец: Виктору Шилову вопрос, как юристу. Создав общественную организацию, вы за счет этого получили больше проблем или меньше? То есть как легче заниматься подобными проблемами, будучи, как, например, Алексей в свое время, родственником человека, который оказался в этой системе, или все-таки оформившись в общественную организацию, на деле?

Виктор Шилов: Общественная организация имеет некоторый юридический статус все-таки. Плюс к тому общение с другими правозащитниками Свердловской области. У нас все-таки существует Союз правозащитных организаций Свердловской области. И работа в организации все-таки немножко проще, имея основания для этой работы. Уже и с чиновниками общение происходит немножко по-другому, появляются некоторые юридические основания для работы. Поэтому работая в организации все-таки проще, чем физическому лицу.

Ну а проблем, в принципе...

Евгения Назарец: А известно, где ее офис, известно ли, кого искать и где?

Виктор Шилов: С офисами, да, происходили очень интересные, курьезные моменты. Впервые, когда организация создавалась, для нее был необходим юридический адрес. Нам его любезно предоставил Екатеринбургский авторемонтный завод. Это улица Фронтовых бригад, 15, офис 209. Но позднее, узнав о деятельности организации, нам в нем так же любезно отказали, найдя основание, что для хозяйственных нужд требуется это помещение. Потом мы нашли офис в городе Арамиль. С нами также заключили договор по офису. Но в дальнейшем также было отказано, то есть узнав о деятельности организации. Потом все-таки пришлось у президента прямо дома ставить компьютер и там работать.

Евгения Назарец: Как вы получаете информацию? Вам ведь необходимо, чтобы к вам поступали обращения заключенных, поддерживать с ними связь. Алексей, пожалуйста.

Алексей Соколов: Информацию мы получаем от родственников, от самих заключенных по жалобам, по письмам, иногда по телефонным звонкам.

Евгения Назарец: Насколько совпадает ваша база данных, если так можно выразиться, насчет обращений заключенных с той, которая, например, имеется в прокуратуре? То есть куда все-таки родственники заключенных обращаются чаще, и дублируют ли они свои обращения в официальные органы и вам?

Виктор Шилов: Нам приходится очень тщательно проверять и ту информацию, которая к нам приходит. Потому что поступает много и дезинформации. То есть люди зачастую свой взгляд на проблемы выдают за общую картину. Поэтому мы очень тщательно проверяем ее. И особенно в СМИ очень тонко отмечаем, что «по существующей у нас информации и по достоверной информации». То есть ту информацию, которую нам удается перепроверить, которая действительно соответствует действительности, мы ее сообщаем как достоверную информацию. А по той информации, которую мы просто получаем из какого-то неподтвержденного источника, заявляем, что «у нас есть информация» или «мы располагаем информацией».

Евгения Назарец: У нас есть телефонный звонок. Здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. У меня вот какой вопрос. Я отправил сына в Санкт-Петербург, когда Белый ночи были, когда саммит закончился, чтобы он посмотрел. И у него милиция проверила документы. Документы нормальные. И говорят: «Вы почему к прохожим пристаете?». Он говорит, «Я не пристаю». «Пройдемте с нами». Он говорит: «На каком основании?». «Мы там объясним». В общем, они его забрали в милицию, избили, отобрали деньги, задержали до утра. А когда его тащили в милицейский ГАЗик, он начал обращаться к прохожим: «Позвоните, вызовите милицию настоящую. Что это такое?!». Приехала милиция, патруль. Это было с 19 на 20 мая. В ГАЗик зашла милиция, которая приехала. Они поделились деньгами, теми, что у него отобрали. И милиция уехала. «А меня, - говорит, - привезли в отделение и избивали до утра». А сейчас у него от этих кандалов, что на руки одели, следы и так далее. В общем, много всего.

Евгения Назарец: В чем состоит ваш вопрос? Все понятно, такие истории нам могут, наверное, не одну рассказать в эфир, к сожалению.

Слушатель: В этом случае куда обратиться?

Евгения Назарец: Да, наверное, это тот вопрос, на который в состоянии ответить наши гости. Виктор Шилов, пожалуйста.

Виктор Шилов: Мы в первую очередь посочувствуем вашей проблеме. Действительно, таких проблем в России очень много. Именно для решения таких задач и создаются организации. К сожалению, полномочия наши очень маленькие. Но в силу своих возможностей все-таки мы стараемся эти вопросы решать. Если других способов нет, то наш адрес в Екатеринбурге: город Екатеринбург, улица Большакова, 99-73, президенту Алексею Соколову. Изложите, пожалуйста, свою проблему в письменном виде, и мы постараемся вам помочь.

Евгения Назарец: Часто возникает исправительная колония номер 2 Екатеринбурга в нашей беседе. Это та организация, то исправительное учреждение, с которым вам приходится иметь дело чаще всего. Но для тех слушателей, кто не в курсе, объясню, что именно эта ИК 2 в Екатеринбурге считается образцовой. Туда часто приглашают делегации правозащитников и журналистов и показывают, каким образом там все очень хорошо устроено. И, тем не менее, в ваших обращениях часто фигурирует ИК 2. Что за парадокс? Давайте объясним. Алексей, пожалуйста.

Алексей Соколов: Понимаете, ИК 2 – это своеобразный айсберг, в котором на поверхности идеальное состояние. Там крокодил, зимний сад, там телестудия, институты. В общем, там вообще все отлично. А на самом деле подводный мир, его никто не видит. И он очень тщательно скрывается. Подводный мир этого айсберга, он очень жесток, потому что там убивают, насилуют, избивают. Избиение – это вообще как «с добрым утром». Как только человек приходит в ИК 2, его сразу начинают избивать, чтобы он подписывал заявления во всякие секции, что он согласен с администрацией. В общем, ломают психически и физически человека, чтобы он был сломлен. Когда приезжала из международной организации «Международная амнистия» ее полномочный представитель, я привозил людей из ИК 2, освободившихся оттуда, и когда они ей говорили о том, что «я получил наказание в 150 ударов палками», у нее волосы вставали дыбом от того, что она слышала. Она говорила: «Этого не может быть». Он ей отвечал: «Я вам серьезно говорю. На самом деле вот такие наказания там процветают».

Евгения Назарец: Виктору Шилову вопрос. Может быть, сложность как раз и проблема в том, что невозможно получить из закрытых учреждений информацию, кроме как от людей, которые уже прошли через эту мясорубку? Может быть, это даже сводит на нет в какой-то мере усилия общественных организаций?

Виктор Шилов: К сожалению, это на самом деле так. Хотя пресс-секретарь ГУФСИН открыто утверждает о том, что «мы сейчас стали открыты для всех, мы сейчас работаем со всеми». А на самом деле открыла только лишь та часть, действительно, верхняя часть айсберга, про которую сейчас сказал Алексей, это именно и показывается. А то, что происходит на самом деле, об этом очень тяжело информация достается нам. Но все-таки понемножку, по крохам собираем ее, проводим параллели, то есть делаем выводы, и на основании этого уже работаем.

Евгения Назарец: Что бы вы считали в сложившихся обстоятельствах результатами деятельности вашей организации на данный момент?

Виктор Шилов: На сегодняшний день, как уже упомянул Алексей, признание судом того, что нарушены права на защиту Скворцова, - это уже говорит о том, что все-таки проблема указана верно. Значит, права на защиту подследственных нарушаются. Далее, вот то, что готовим документы в Страсбург, действуя законным образом. Мы прошли все инстанции, то есть обращались в прокуратуру, как положено. Сейчас дошли до Страсбурга. И если Страсбург все-таки признает, что пытки существуют в ИК 2, то очень много дел просто рассыплется. И тогда следственным органам придется работать так, как им нужно работать, - должным, законным образом.

Евгения Назарец: Вы упомянули, предвосхитив немного мой вопрос, что прежде чем дойти до Страсбурга, прошли всю лесенку – прокуратура и так далее. Какова реакция была на ваши обращения там?

Виктор Шилов: Идут отписки, именно отписки. То есть практически из всех инстанций у нас есть письма, ответы на нашу организацию, что «все нормально, все в порядке», или «ведутся проверки», то есть все таким образом. То есть это называется отпиской.

Алексей Соколов: Я еще замечу, что у нас даже есть ответ от министра юстиции бывшего, сейчас он генеральный прокурор, Чайки. Мы собрали всю информацию по 13 или по 14 уголовным делам, перечислили людей, адвокаты были. И он всех вот этих людей... это была отписка от его имени, с его подписью, не знаю, он отвечал или не он, но это было все завязано в одно уголовное дело, где он прямо указывал, что эти люди совершали убийства, грабежи, разбои. Хотя те люди, о которых он говорил, они на тот момент находились под следствием, и судом еще не было доказано, что они совершали или не совершали преступления. А ответ от министра юстиции Чайки однозначно говорил, что эти люди их совершали.

Евгения Назарец: Если вы заметили, то в тех репортажах, которые прозвучали сегодня в нашем эфире, когда официальные лица из прокуратуры либо из аппарата уполномоченного по правам человека дают комментарии, часто звучит такая фраза, что «вины администрации колонии, вины учреждения в произошедшем нет». У меня, как у журналиста, возникает закономерный вопрос: кто же тогда контролирует ситуацию в исправительных учреждениях – администрация ГУФСИН или, может быть, какие-то уголовные элементы, которые там вступают во взаимоотношения между собой и так далее? У вас есть ответ на этот вопрос?

Виктор Шилов: Утверждение о том, что нет вины, расходится с действительностью. Потому что на сегодняшний день начальник ИК 2 Ветошкин освобожден от занимаемой должности, от тех обязанностей, которые на него возлагались. Возбуждено уголовное дело в отношении «Халатность, повлекшая смерть людей», то есть это уже говорит само за себя.

А то, что даже сами сотрудники ИК пытаются поставить все под таким углом, что якобы это внутренние разборки, ну, так старый римский закон «разделяй и властвуй» действует и поныне. Кому это выгодно? В принципе, выгодно, видимо, самой администрации, чтобы поделить лагерь на «красных» и «черных» и потом начинать их сталкивать между собой.

На сегодняшний день в России можно, наверное, смело утверждать, что практически не существует колоний, которыми бы управляли так называемые уголовные авторитеты. Практически все колонии являются так называемыми «красными», то есть оттого, что там управляет и контролирует администрация или люди, лояльно относящиеся к администрации.

Алексей Соколов: И я замечу, что в своем докладе уполномоченный по правам человека за 2005 год заметила, что сотрудники ИК не имеют отношения к давлению на подследственных в ИК 2, а этим делом занимаются следователи, то есть Следственное управление.

Евгения Назарец: Ну что ж, в этот момент нам надо заканчивать сегодняшнюю нашу встречу в эфире. Я уже не знаю, надеяться ли на то, что у нас еще будут поводы встретиться или нет, хорошо это или плохо.

Алексей Соколов: Пусть лучше будут хорошие поводы.

Евгения Назарец: Да. В любом случае, спасибо вам, что пришли сегодня в студию.

Радио "Свобода" - 7/08/2006

Архив публикаций     Читайте также:

29/04/2010 В Екатеринбурге арестован правозащитник Алексей Соколов   -   Главное /