29 Сентября 2011

Менты и «президентская вертикаль»

Начало здесь. Идея пресечь хаос 90-х, «укрепляя президентскую вертикаль», то есть вернувшись к административным формам управления, была соблазнительна, но, видимо, с самого начала неадекватна.

По общим законам кибернетики примитивная система не может эффективно и долго управлять более сложной, крах СССР как раз и подтвердил это правило десятью годами раньше. Но Путин решил «укреплять вертикаль», результатом чего стал (помноженный на пока еще дикий капитализм 90-х) последовательно грабительский характер экономики. Главным призом и стимулом в ней стал захват и передел чужой собственности на всех уровнях — от ЮКОСа до привокзального ларька — и всегда с заранее известным результатом. Бессмысленно заниматься производством до тех пор, пока существует рейдерство, то есть захват чужой собственности с использованием как бы закона и силовых структур, подчинивших себе также и суд.

Учитывая «происхождение вида» с присущей ему жадностью, жестокостью, обычной безграмотностью и отсутствием перспектив, ментов можно уподобить саранче, которая сжирает все на своем пути, и, как известно, в конце концов сама гибнет от голода. Но нам от этого не легче, потому что все уже сожрано до того. В частности, путем запугивания и заражения «бациллой ментовства» выведен из строя суд как тончайший и важнейший институт цивилизации.

В ментовском государстве надеяться на действительное, а не надутое извне, искусственное оживление экономики невозможно. Такая экономика могла основываться только на сверхдоходе, получаемом в результате высоких цен на нефть и газ. Как только цены обвалились, стало ясно, что господствующему и разросшемуся до предела классу ментов грабить уже нечего: производство встало как слишком рискованный при диктатуре ментов вид бизнеса. Экономический тупик очевиден. Российские элиты, включая активный класс менеджеров в возрасте 30 — 40 лет, которые привыкли думать, что что-то умеют и это всегда надежно, потихоньку переваривают урок. Массы склоняются к бунту, который точно ничего хорошего никому не принесет, а потому лучше бы подавить его в зародыше и без большой крови. Но сделать это, как выясняется, сегодня некому.

Менты и «президентская вертикаль». Отвечая на вопросы экспертов, мне приходилось всякий раз подчеркивать, что наше ментовское государство отнюдь не тождественно государству полицейскому в обычном понимании слова и даже противоположно ему. В полицейском государстве туповатый коп все же следует закону, плох он или хорош, а для нашего мента закон — факультативный способ решения его проблемы, и только. Главным же образом полицейское государство подразумевает строгую дисциплину, а наша вертикаль сегодня — фикция. Ментовское государство ближе к той формуле феодализма, по которой: «Вассал моего вассала — не мой вассал». Менты слушают только своего ближайшего начальника, да и то не с первого раза поймешь, какого, потому что авторитет и формальные атрибуты командиров не совпадают. Никто и никак не контролирует ментов «по вертикали», никакой министр, если они сами не сдают своих, ничего не может с ними сделать своей властью, иллюстрацией чему служит, например, рассказанная выше история из Курска.

Корыстная мотивация ментов, всегда для них основная, идет не по «вертикали», а сбоку — сверху приходит лишь «лицензия», но она уже есть, и кто же ее за просто так отдаст, тем более что в руках оружие и связи, в том числе с уголовной средой. Это хорошо понятно на примере заказных дел, представляющих интерес для центра: сигнал о возбуждении такого дела еще может пройти, пусть с утечкой информации, а сигнал о его прекращении не проходит почти никогда — ведь «клиент» уже сидит и платит, с какой стати его выпускать. Иногда менты в обмен на «лицензию» выполняют какие-то политические команды, например, разгоняют превосходящими в десятки раз силами мирные демонстрации «несогласных». Но даже те, кто склонен к садизму, не очень стараются: со старушек или нацболов взять нечего, и это лишь отвлекает ментов от их основного бизнеса.

Губернатора главный мент региона (а надо еще выяснить, кто это на самом деле) тоже слушает только из вежливости, а на самом деле сам его надежно опутал, так как контролирует информационные потоки, в том числе важные и специфические. Но в регионе им проще сговориться против Москвы и саботировать любую акцию, которая противоречит интересам ментов: так был провален разрекламированный Думой закон против игорного бизнеса. «Общественный договор» между элитами в центре и в регионах, который до падения цен на нефть базировался на понятном распиле бюджетного пирога, сейчас вообще подвергается сомнению. Владивосток не понимает, зачем ему при таких условиях Москва с ее запретом правого руля в пользу Тольятти, ментам это тем более непонятно.

Такую ситуацию В.И. Ленин, никакой философ и экономист, но блестящий тактический политик, характеризовал как революционную: «Верхи не могут, а низы не хотят жить по-старому». Низы не хотят, потому что всех достали менты, верхи не могут, потому что, не управляя ментами, они на самом деле не могут управлять ничем. Итог закономерный, но радоваться тут нечему: русский бунт не побеждает внутреннее варварство, а только мультиплицирует его.

Что делать? — классический русский вопрос. Для руководства страны все это не вопрос прав человека, законности или нравственности — мораль в политике вообще такая величина, которую интерпретировать невозможно. Для Кремля это проблема менеджмента, так ее и правильнее рассматривать.

Вероятно, сатирическое клише про «оборотней в погонах» было придумано еще при социализме, но у того, кто это придумал, в голове бы не уместились такие масштабы перерождения, при котором возникают целые министерства и ведомства «оборотней» в погонах и без погон. Раковые клетки, как известно, тоже когда-то были обычными, но, переродившись, начинают работать только на себя, уничтожая организм путем заражения других клеток по цепочке. Успех лечения зависит тут главным образом от своевременности и степени вмешательства.

В руководстве страны, несомненно, есть понимание этого диагноза, хотя, скорее всего, степень перерождения оценивается по-разному. Прежде всего в зависимости от того, кому как выгоднее ее оценить. Кто-то в Кремле фактически и возглавляет это ментовское государство в государстве (насколько у него вообще может быть руководитель) — он будет доказывать, что степень заражения не так велика, что и государство в нормальном понимании еще не разрушено, и возможно его лечение терапевтическими, менее рискованными мерами «борьбы с коррупцией». На самом деле степень перерождения (а не коррупции!) в силовых структурах, видимо, так велика, что традиционные меры «борьбы с коррупцией» вносят в управление лишь еще больший хаос, обостряя борьбу ментовских кланов между собой.

«Разделяй и властвуй» — тоже лишь тактический, но не стратегический метод управления государством, которое на самом деле внутренне разделить нельзя. Стратегически это византийское «разделяй и властвуй» необходимо заменить демократическим разделением властей с созданием независимого суда. Ясно, что делиться властью — не в характере Владимира Путина, равно как и признание им собственного поражения. Но иного выхода, как отказ от «вертикали», переход к методам управления с помощью права, с помощью «неуправляемого» суда, к тому же применяющего законы в рамках действительного федерализма, не видно. Мне кажется, что сам выбор Путиным в качестве преемника Дмитрия Медведева, а не кого-либо из представителей силового блока указывает на то, что он это понял и признает. (Если только он не выбрал Медведева как наиболее слабого, но и в этом случае он тоже мог сделать ошибочный ход.)

Все те сигналы, которые Медведев посылал и продолжает посылать обществу и элитам, как представляется, с искренним выражением лица, складываются в этот вектор. Ключевыми словами в них являются «суд», «малый бизнес», даже «НКО» и «свободная пресса». В частности, о реформе правосудия Медведев решительно и громко заговорил в июле 2008 года, но тут как раз началась война с Грузией, и всем стало немного не до того. Может, конечно, это и просто совпадение, но хотелось бы подчеркнуть, что реальная, а не бутафорская и отвлекающая реформа суда все же невозможна за неделю — и напротив — чтобы подготовить какую-нибудь силовую провокацию, больше времени и не требуется.

В последнее время, однако, соотношение сил изменил некий внешний фактор: а именно финансовый кризис, заставляющий элиты переосмыслить вопрос о судьбах и путях развития страны. Пока поезд несся на всех парах, а в топке хватало денег за нефть, всякая попытка серьезной реформы могла бы привести только к сходу его с рельсов и катастрофе. Сейчас этот поезд подошел к стрелке и замедлил ход. Нужно не такое уж большое усилие, чтобы подтолкнуть его в правильном направлении, и мне кажется, что это направление — все же Европа, а не Азия (ментально).

Есть ли в элитах достаточно сильные союзники для реализации линии, условно говоря, Медведева? Да, и в первую очередь это общий потенциал суда, судебной системы и судейского сообщества. Безусловно, там есть свои проблемы, в первую очередь серьезное заражение ментовщиной, но в отличие от силовых структур там это просто опухоль, которую еще можно (хотя и не безболезненно) удалить. Налицо проблема крайней закрытости и кастовости судейского сообщества, но тут есть и положительный момент: контактировать с такой кастой одновременно и труднее, и легче, если она на это вообще соглашается.

«Перезагрузка» судебной системы. Я рассказывал американским экспертам и охотно повторю сейчас в российской аудитории, что в последнее время, реализуя совместно с Общественной палатой РФ программу «Клуб присяжных», я много встречался с председателями и судьями региональных судов. Разговоры с ними (пока не для печати) свидетельствуют, что многие судьи достаточно высокого в своей системе уровня понимают создавшееся положение и тяготятся им. Судебная система в целом не переродилась, она скорее «нормально коррумпирована», в первую очередь исполнительной властью по всей «вертикали». Но, выбив для себя легальную большую заработную плату, льготы, обещания пенсий и достаточно крепкие позиции, судьи хотели бы теперь стать еще и порядочными людьми как в собственных глазах, так и в глазах референтных групп (в том числе приличных и уважаемых ими журналистов) и общества в целом.

Надо еще раз подчеркнуть, что для «перезагрузки» судебной системы нет нужды сильно изменять всю конструкцию и соответствующие законы. В Конституции и в законах в целом все нормально, изменение полярности с презумпции невиновности на «презумпцию правоты мента» случилось исключительно у судей в головах — там же это можно повернуть с головы на ноги, и судьи к этому в основном готовы. Им надо в этом помочь, и для этого есть средства — в частности, резкое, может быть, даже глобальное, расширение компетенции суда присяжных могло бы оказаться не самым дорогим, а, наоборот, наиболее эффективным и дешевым по соотношению «цена — качество» рычагом для «перезагрузки» судебной системы и одновременно для пробуждения гражданского общества через участие в отправлении правосудия.

Гражданское общество в России должно перестать игнорировать фактор права и сейчас сосредоточиться на «перезагрузке» судебной системы, на помощи ей в этом. В самом гражданском обществе активные и дремлющие силы для этого тоже есть. И это не маргиналы и не экстремисты, зажигающие революции для потехи и куражу: таких невменяемых единицы даже среди в целом способных к диалогу нацболов, такими их (нас) рисуют только менты и силовики, для чьей власти правосудие представляет смертельную угрозу. Та же «Новая газета», которую вы держите в руках, — это не пустая фронда или оппозиция ради оппозиции. Я думаю, что выражу мнение всей редакции, если скажу, что мы тоже на стороне нормальных, но не косметических реформ.

Леонид Никитинский

обозреватель «Новой»,

секретарь Союза журналистов России,

старшина Гильдии судебных репортеров,

кандидат юридических наук

Блог Алексея Колегова - 25 сентября 2011г.

Архив публикаций