5 Апреля 2012

Следователи против своих

Александр Бастрыкин поручил своим подчиненным проработать вопрос о создании в Следственном комитете России специального подразделения для расследования преступлений, совершаемых полицейскими. Это стало результатом гражданской кампании, развернувшейся в ответ на события в Казани.

После трагедии в ОВД «Дальний» власти признали наконец, что в России есть пытки. Долгое время ни общество, ни государство не могли назвать вещи своими именами, хотя на насилие в полиции подается порядка ста тысяч заявлений в год.

Как показало расследование «РР» (см. № 11 за 2012 год), пытки были обычной практикой в казанских ОВД. В тот же «Дальний» «скорая» выезжала чуть ли не каждый день — 45 выездов и 12 госпитализаций только с начала года. В республиканский Следственный комитет поступали сотни жалоб, в том числе и об изнасилованиях в «Дальнем». И если бы следователи не писали под копирку отказы в возбуждении уголовных дел, Сергей Назаров, чье убийство и вызвало всероссийский резонанс, был бы жив.

По закону именно Следственный комитет (СКР), а не само МВД расследует дела в отношении полицейских. Что же мешало следователям заводить эти дела?

— Запрет на пытки у нас зафиксирован во всех законах, начиная с Конституции и заканчивая должностными инструкциями полицейских, — объяснял «РР» правозащитник Игорь Каляпин. — Но этот запрет остается голой декларацией. Просто потому, что за пытки не наказывают — прокуратура и СКР тотально ничего не делают, чтобы привлекать полицейских к ответственности. И те делают совершенно логичный вывод: значит, можно.

— Почему же их не наказывают?

— Потому что завтра этому же следователю нужно будет расследовать убийство: нужно будет «палку срубить» вовремя, доложить, что дело раскрыто — у них ведь тоже «палочная система», он даже больше ментов заинтересован в высоких показателях раскрываемости. Подчеркиваю: не в реальной раскрываемости, а в показателях. Значит, нужно бить, колотить. А кто этим будет заниматься? Оперативники. Следователи зависят от этих людей. Сегодня он его привлечет за избиение подозреваемого, а завтра с ним никто работать не будет.

Но по мере разрастания казанского скандала руководство СКР шло на все более адекватные меры. В Казань прибыла следственная бригада из Москвы. Сперва она проверяла лишь бумажки, но затем все-таки начала прием заявлений от людей. В офис Казанского правозащитного центра пришел следователь — за папкой с делами, которыми годами безнадежно занимались правозащитники: Бастрыкин заявил, что все «пыточные дела» в республике будут заново расследованы.

Тем временем ведущие правозащитные организации страны выпустили совместное обращение с требованием создать в рамках СКР спецподразделение для расследования преступлений, совершаемых полицейскими. И первым это предложение опубликовал «РР». Идея правозащитников была в том, чтобы разорвать связку следователей и оперативников: сотрудники нового подразделения не должны вести другие дела, при расследовании которых они зависят от полицейских.

— Нужны специальные следователи, которых нельзя было бы перевести на обычные дела, — объяснял Игорь Каляпин. — Что-то подобное есть во всех европейских странах (см. справку). Никакая реформа МВД сама по себе ничего не даст, если не менять контроль над ним...

Обращение было передано в СКР, в интернете начался сбор подписей. Но не успела кампания толком набрать обороты, как Бастрыкин на нее среагировал: хорошо, будем создавать. Одновременно СКР дал понять, что «пыточные дела» будут проверяться по всей стране. Правозащитные организации срочно поднимают архивы.

Помимо практической важности создания независимой «антипыточной» структуры эта история — редкий пример нормального взаимодействия государства и гражданского общества: журналисты подняли шум, правозащитники высказали конкретные предложения, люди подписались, государство отреагировало.

— Следственный комитет надо похвалить, — говорит юрист института «Право общественных интересов» Ольга Шепелева. — Во-первых, они открыто признали, что в их работе что-то серьезно не так, что это не какие-то отдельные нарушения. А во-вторых, предложили какие-то действенные вещи, а не просто в очередной раз призвали воспитывать полицейских. Заявлена проверка дел по регионам, начата работа над изменением структуры. Это высокий уровень осознания.

Конечно, одним созданием подразделения в СКР проблему не решить.

— Причина пыток не только в том, что полицейских не наказывают, — убеждена директор фонда «Общественный вердикт» Наталья Таубина, — а в том, что «палочная система» провоцирует их пытать. Не пытая, они не могут обеспечить показатели раскрываемости. Недавно МВД в очередной раз сообщило нам, что «палочная система» отменена. И вот уже опять говорят, что ее надо отменить...

— С другой стороны, надо менять судебную практику, — говорит Ольга Шепелева. — По закону суд не может принимать во внимание показания, полученные с помощью пыток. Он должен проверять обстоятельства дачи показаний. Но наши суды эту проверку проводить не хотят. Здесь как минимум нужны четкие разъяснения Верховного суда.

Правозащитники готовят список других предложений: открытость ОВД для граждан, автоматическое возбуждение дел при наличии телесных повреждений (а тем более трупов в отделе), обязанность врачей «скорой» сообщать о пытках в следственные управления, немедленный выезд следователя при жалобе на пытки и т. д. Что-то изменить может только комплекс мер, на которые государство, возможно, и пойдет, если общество будет продолжать оказывать на него давление.

Что придумали до нас

Мировая практика расследования преступлений полицейских

Расследование преступлений полицейских специальными подразделениями — обычная мировая практика. Они создаются или в структуре самого Министерства внутренних дел, или, как, например, в Израиле, в структуре Министерства юстиции.

Но при этом во многих странах существует дополнительный, абсолютно независимый орган, куда граждане могут пожаловаться на полицию. Так, в Великобритании в 2004 году была создана Независимая комиссия по вопросам жалоб на сотрудников полиции. В Канаде подобный орган существует с 1988 года, в Бельгии — с 1991-го, в Венгрии — с 2007-го.

Эффективность таких органов напрямую зависит от того, какими полномочиями они наделены. В странах, где у комиссий есть полномочия проводить полномасштабные расследования, они часто раскрывают громкие дела о коррупции в полиции, о смерти людей в полицейских участках (несколько таких случаев в последние годы было раскрыто в Великобритании и Канаде). Но, например, в Венгрии комиссия, даже признав жалобу обоснованной, обязана отправить материалы в саму полицию и ждать ее реакции. В полиции же решения комиссии игнорируют: так, в 2009 году она получила отказ в исполнении своих резолюций в 54 случаях из 59.

Шура Буртин, Ляйсан Губайдулина, «Русский репортер» - 3 апреля 2012 года

Архив публикаций