14 Мая 2013

Михаил Пулин: Беспредел в колониях Мордовии

Проблемы в российских колониях похожи друг на друга как две капли воды. Нарушения прав заключенных, избиения и издевательства со стороны сотрудников, плохое питание и отсутствие элементарной медицинской помощи уже давно стали своего рода визитной карточкой системы ФСИН. О беспределе в мордовских колониях мне приходилось писать уже не один раз, но, так как, если ситуация и меняется, то только в худшую сторону, придется снова не оставлять эту тему без внимания.

Несколько лет назад заработал закон об общественном контроле системы исполнения наказания. Правозащитники десять лет добивались принятия этого закона, подготовили его проект, который впоследствии был значительно искажен. Например, в проекте правозащитников был пункт, согласно которому наблюдатели могут прийти в колонию неожиданно, в законе же сказано: нужно предупреждать о своем посещении заранее. Это в корне меняет ситуацию: узнав о предстоящем визите, администрация успевает спрятать пострадавших, вывезти их в другую колонию.

Что касается общественных наблюдательных комиссий (ОНК), то правозащитники предполагали, что их состав будет утверждать Уполномоченный по правам человека в РФ. Однако Государственная Дума поручила это Общественной палате, и результат оказался плачевным. Силы распределились примерно так: треть списка общественных наблюдателей состоит из правозащитников, вторая треть – из тех, кто в любой ситуации будет защищать систему исполнения наказания (ФСИН внедрила туда своих людей через разного рода общественные организации) и еще одна треть – из инертных исполнителей. Как эта схема реализуется на практике в той же Мордовии?

Надо сказать, что сама идея контроля за соблюдением законности в колониях с помощью ОНК содержит в себе рациональное зерно. Согласно новому федеральному закону, в каждом российском регионе должен быть сформирован контролирующий орган, представители которого не будут связаны личными и служебными контактами с сотрудниками администраций исправительных учреждений. Но, как это часто бывает в нашей стране, перспективная реформа начала вертеться на холостом ходу, забуксовала, и многообещающее начинание превратилась в свою собственную противоположность.

Чтобы лучше разобраться в ситуации и понять, почему ОНК не выполняют своих обязанностей, приведем небольшой отрывок из письма жены одного заключенного, отбывающего свой срок в Республике Мордовия: «3 декабря я позвонила председателю ОНК РМ Морозову Геннадию Андреевичу.

Представившись, я попыталась узнать, как работает ОНК. С первых слов нашего общения Морозов увидел во мне врага, и мне стало ясно, что мнение родных осуждённых ему совершенно не интересно. Он перешёл на грубый тон, заявив, что я мыслю не объективно.

Я поинтересовалась, в чем же моя необъективность, но ответа так и не получила. На мои доводы о том, что в ИК Мордовии в сентябре и августе было две смерти заключённых, он сказал, что в колониях всё спокойно, и он сам выезжает туда с представителями ФСИН!

Когда я начала рассказывать ему, что мой муж без веских оснований был помещён в ЕПКТ сроком на 6 месяцев, Морозов рассвирепел и сказал, что лично проверит, как ведёт себя мой муж в ИК. Звучало очень угрожающе.

Далее я попыталась рассказать Морозову, что 2 сентября приехала к мужу как доверитель, и меня не пропустили на краткосрочное свидание и не выдали мед. карту мужа, но Морозов бросил трубку.

И это председатель ОНК РМ, почему он не соблюдает ни профессиональную, ни деловую этику, почему ему, как кость в горле такие вот родственники осуждённых?»

Ответ на этот вопрос лежит на поверхности. Председатель мордовской ОНК сам в прошлом сотрудник ФСИН, и до работы на нынешней должности трудился заместителем начальника колонии. Сейчас он по совместительству также является председателем профкома УФСИН Республики Мордовия. Естественно, что он никогда не пойдет против своих коллег, вместе с которыми он пьет водку и ходит в сауну.

Непростая ситуация сложилась в ИК-1. Заключённые работают по 12-14 часов в сутки, несогласных избивают и помещают в ШИЗО.

Отбывающий срок в этом учреждении заключенный Дмитрий Чернов является ВИЧ инфицированным, за два года пребывания в ИК у него ни разу не брали анализы, несмотря на то, что при его заболевании это необходимо делать систематически. Мать осуждённого регулярно обращается к начальнику колонии с просьбой положить сына на обследование, но получает неправомерный отказ.

В ИК-4 ситуация с медицинским обслуживанием не сильно отличается от того беспредела , который творится в ИК-1, начальником которой является Пулатов Артур Набиевич. Санчасть находится в жутком состоянии, на стенах и потолке плесень, осуждённые буквально задыхаются. Все жалобы, в которых тем или иным образом затронуты интересы администрации ИК, просто никуда не уходят, и, судя по всему, отправляются на сжигание в котельную.

В ИК-4 отбывает срок осуждённый Тамерлан Хизриев, не имеющий одной почки, больной туберкулёзом лёгких, селезёнки и лимфоузлов, пиелонефритом оставшейся почки, гепатитом В и С, ВИЧ инфекцией и панкреатитом. При таком букете заболеваний осуждённому Хизриеву до сих пор не дают инвалидность, при том, что он регулярно пишет жалобы и заявления о созыве медицинской комиссии по предоставлению ему инвалидности.

Начальник ИК г-н Пулатов игнорирует жалобы родственников осуждённых на состояние комнат для длительных свиданий. В помещении для длительных свиданий на 6 комнат всего один душ, который работает по часам, а на кухне нет горячей воды. На стене висит водонагреватель, при включении которого выбивает пробки и гаснет свет, проводка старая, нормы безопасности совершенно не соблюдаются. Однако средства для проведения ремонтных работ у колонии явно имеются. Недавно стало известно, что г-н Пулатов намерен расширять помещения отряда строгих условий отбывания наказания, и планирует помещать туда не до сорока, как сейчас, а до ста сорока человек.

На семнадцать колоний, не считая ЛПУ-21 и ЛПУ-19, только один стоматолог, которая физически не может заняться всеми больными. Людям приходится по нескольку недель терпеть острую зубную боль. Более того, стоматолог категорически отказывается работать с ВИЧ инфицированными больными, которые составляют значительный процент контингента колонии.

Очень много жалоб поступает из ЛПУ-21. Например, сестра заключённого инвалида Корнеева обратилась с просьбой о помощи и настоятельно просила не оперировать её брата, так как за последний период он перенёс три микроинсульта и один инфаркт. Врачи ЛПУ-21 не вняли её просьбе, осужденный Корнеев был прооперирован, ему ампутировали вторую ногу и после операции он, прожив несколько дней, скончался.

По материалам блога Михаила Пулина

Архив публикаций