31 Мая 2014

Что пытается скрыть от общества УФСИН по г. Москве?

Была опечалена сегодня, получив приведенный документ за подписью главы УФСИН Москвы А.Н. Тихомирова (исполнитель А.Н. Чжу). Этот документ, видимо, является ответом на письмо, написанное мною по поручению троих членов, включая заместителя председателя ОНК Москвы. Я его тоже сюда прикрепляю. Мне неудобно перед коллегами за то, что ответили нам так. Как будто я сама что-то неправильно написала. :( Поэтому потрачу немного времени (хоть и жаль), но ответ - прокомментирую.

Сразу скажу, что я не знаю, чем вызвано упорное нежелание УФСИН Москвы пропустить, в соответствии с законом, членов ОНК в учреждения со средствами фиксации, как это давно делают в других регионах. Что там такое мы можем увидеть и записать, что пугает управление? Что из этого нельзя написать ручкой на бумаге? Смущает это странное упорство. Нет, мне не нужно ничего записывать на диктофон и видео. Могу даже взять на себя такие обязательства - не пользоваться техникой. Но почему нужно не исполнять закон? Почему от нас требуют, чтоб мы прорывались в СИЗО с техникой (как добивались этого права, обжалуя и побеждая действия ФСИН в судах в других регионах? И добились ведь!) Но почему вопросы нельзя решать законно и по-хорошему? На основе права?

Речь идет о том, чтоб сделать систему управления более открытой, не делать "компрометирующие" снимки, снимать и плохое, и хорошее, быть объективными, привлекать к проблемам интерес общества, благотворителей, ведь сколько раз мы об этом говорили! А в случае с диктофонами - речь о том, чтоб хоть чуть-чуть облегчить труд общественных наблюдателей, которым тяжело расшифровывать спешно сделанные на коленке в блокнотиках записи. Неужели нам нельзя в этом пойти навстречу?

Антон Цветков предлагал другой вариант: пусть тогда членам ОНК Москвы в самих учреждениях создадут запас техники, которую нам будут выдавать и забирать, предоставляя техническую возможность передавать сделанные записи на свои адреса по электронной почте. Хотя бы так сначала, хоть и это уже - ограничение прав общественных наблюдателей. Но УФСИН не хочет идти нам навстречу. Повторюсь: с чем это связано, я не понимаю. Возникают нехорошие мысли о попытке что-то утаить. Что? Вроде, мы никогда не гнались за сенсациями, всё замеченное обсуждали с руководством учреждений доброжелательно и конструктивно. Так что же мы можем увидеть и услышать такого, что не может быть предано огласке?

Итак, об этом ответе. Нам не отвечают вообще, как будто четверых наблюдателей не существует. Номер нашего исходящего не указан. Отвечают Антону Цветкову, а нам милостиво бросают "копию". И нашему председателю пишут: "сообщаю, что поступило письмо".

Как будто бы письмо не было направлено председателю одновременно с отправкой в УФСИН, согласно договоренностям и нашему Регламенту. Как будто, согласно ФЗ-76, член ОНК или группа членов ОНК не являются субъектами общественного контроля.

Теперь о существе дела. Обратите внимание, что абзацы в этом ответе спокойно можно переставить местами, они не несут смысловой нагрузки. Исполнитель ответа ссылается на те же нормы, которые изложены в нашем письме, и из них не вытекает никакого смысла. Мы спрашиваем: как мы можем снимать и записывать в СИЗО, (естественно, с вашего согласия и в соответствии с законом), если вы нас не пускаете с техникой? Этот вопрос просто остается без ответа. Его игнорируют. Как будто мы его задавали.

Мы указываем на закон, разрешающий нам использовать технику, на его конкретные нормы - на эти нормы не обращают внимания. Как будто робот отвечает. Смотрите, тут даже не написано, что нам отказывают. Просто механическое перечисление норм. Без какого-либо вывода и ответа по существу. Не хочется употреблять такие слова, но, по моему довольно большому юридическому опыту, это именно отписка чиновника, которому всё равно что писать, и который за свои слова ни разу не отвечал ни в суде, ни перед контролирующим органом. :( Не ожидала с этим столкнуться в столице. Мне очень не хочется верить, что это письмо действительно прочитал господин Тихомиров, хочется предполагать, что ответственность за такой ответ лежит на не слишком ответственном исполнителе. Но тогда с этим что-то надо делать. Пусть наши письма хотя бы читают.

Зачем-то нам вдруг пишут абзац о том, что мы делать обязаны. Как будто мы нарушаем закон, или не подчиняемся законным требованиям администраций. Разве в практике ОНК Москвы был хоть один такой случай? Или создаем препятствия осуществлению процессуальных действий. Уважаемые наблюдатели, кто-либо из вас когда-нибудь лез в следственные кабинеты на процессуальные действия, им препятствуя? Перебивая следователя, пытаясь сфотографировать подследственного? У кого-нибудь было такое в голове? Почему нам это пишут в ответ на наши уважительные вопрос и просьбу соблюдать закон?

Нам важно было получить ответ, чтоб попросить рассмотреть его органам ФСИН и прокуратуры, а при необходимости - в судебном порядке. Мы его получили, но мне искренне жаль, что он такой. Мне кажется, он просто компрометирует управление. Но хорошо, пусть юристы подготовят обращения в названные органы, и наш спор разрешат на более высоком уровне. Потому что мы абсолютно правы с точки зрения закона. И если у исполнителя раздражение вызывает именно моя подпись, то пусть наши совместные письма подписывает кто-нибудь другой.

В части, которая не имеет отношения к нашему вопросу, а сообщает о моих прегрешениях, пусть разбирается гражданский суд, я сейчас пересылаю это юристам вдогонку к предыдущему доносу на членов ОНК (исполнитель называет это не доносом, а "информацией". Очень хорошо. Потому что "информация" - это сведения, следовательно есть бесспорные основания для предъявления гражданского иска). Я никогда не нарушала в работе наблюдателя закон и Кодекс Этики, в СМИ писала, по-моему, за время работы две-три статьи. все из них о проблемах инвалидов и больных в исправительной системе. Обвинение меня в осуществлении съемки - вообще абсурдно, не подтверждается ничем и в обязательном порядке будет оспорено в гражданском судопроизводстве, мне просто очень жаль, что вместо важных проектов и предложений мне и юристам придется вот этим заниматься, но достоинство своё как наблюдателя я защищать буду, поскольку тень, брошенная на одного, касается всех.

Исполнитель этих писем, Анастасия Николаевна, повторюсь - помощник начальника УФСИН по ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА. Вот какое право какого человека она защитила этим письмом?

Сообщила, что мои "статьи" (какие статьи?) влекут негативные последствия в организации режима и надзора в учреждениях. Интересно. То есть это попытки довести до спецконтингента их законные, а не внушаемые криминалитетом права, решить вопросы с вентиляторами, кипятильниками, тапочками, санитарами в больницах, выдачей меддокументов - приводят к негативным последствиям в области режима и надзора? Интересный подход помощника по правам человека. Мне казалось, что на этой должности следует защищать права заключенных. И делать то, что сейчас сообща делаем мы. Добиваться исполнения закона, добиваться улучшения законодательства. Как этим можно привести к негативным последствиям? Что тогда считать негативными последствиями? Людей в тапочках и с кипятильниками, едящими первое и второе из двух разных мисок, знающих, что надо не покупать у сотрудников мобильные телефоны, а пользоваться своим правом на официальные телефонные звонки? Да, мы боремся именно за это. Мне очень странно, что у некоторых должностных лиц есть в этом сомнения. Не только странно, но и грустно. :(

Но вы - не печальтесь. Это совсем не конец истории, это начало. Потому что, повторюсь, мы совершенно правы с точки зрения действующего законодательства, и нас не смогут не услышать выше.

Тем временем, я еще вынуждена отметить, что на наши письма по другим поводам, управление не отвечает вообще. Все сроки давно истекли. Мы писали только конструктивные предложения. Мы разрабатывали документы, которые должно было разработать управление, мы тратили своё время. Нам просто не отвечают. Как будто нас нет.

Блог Анны Каретниковой

Архив публикаций