10 Ноября 2010

Андрей Пивоваров: Несвобода за свободу

Лично для меня 31 октября началось 29 числа, когда я вместе с товарищем отправился в Берлин на семинар партии европейских либералов, обмениваться опытом по «продвижению» либеральных идей в массы.

Но если наши иностранные коллеги рассказывали про особенности социальной сети Facebook, то мы говорили о «Стратегии-31», уличных митингах и про борьбу с избирательными комиссиями за право быть зарегистрированными в качестве участников на выборах. Европейские друзья кивали головами и говорили: митинги - это хорошо, обязательно скиньте ссылку, мы разместим ее в своем блоге.

Гостиный двор

31 октября в 16:30 самолет приземлился в Петербурге, и к шести часам мне удалось добраться до Гостиного двора. Все было традиционно: высшие сановники нагнали милиционеров, а простые жители города мирно собирались на площади. Порадовало количество знакомых лиц. Было ясно, что акция стала по-настоящему многочисленной и, что немаловажно, представительной. Среди постоянных участников митинга за свободу собраний мелькали лица известных «яблочников», правозащитников и даже ребят из ДПНИ.

В этот раз митинг доверили открывать мне. Признаюсь, было немного волнительно, но когда в руках оказался мегафон, стало понятно, что назад дороги нет, - только вперед. Сказать хотелось обо всем. О том, что нас много («и один в поле воин, ведь море таких одних, разбросанных по всей стране, - это несколько миллионов»); что мы разные, но бьемся за всех; чтобы не происходило в Москве и Питере, нас не разбить; что «Стратегия-31» у нас одна - Гостиный двор, и за нами правда.

Договорить мне дали. Милиция действовала жестоко, не без перебора. Несколько секунд - и я уже в хорошей компании в автобусе для задержанных. Жаль, что еще до меня там оказались те, кто готовился выступать следом.

Через двадцать минут нас привезли на Васильевский остров, в старое знакомое 30-е отделение милиции. Автобус остановился в милицейском дворике, в салон зашел какой-то начальник и спросил: есть ли Пивоваров? Потом еще несколько раз, пока мы сидели в отделе, кому-то по телефону подтверждали, что я в отделении. В этот момент у меня пропала последняя надежда на то, что удастся отделаться протоколом и успеть на концерт любимых команд «25/17» и «ГРОТ», которые выступали поздним вечером.

В районе 21 часа меня выдернули из маленькой комнатки в отделении и вручили привод - это повестка под роспись, обязующая явиться в суд, причем в повестке стоит время 17:55 и дата 31.10.10, после чего сообщили, что прямо сейчас мы поедем к старому знакомому - мировому судье Алексею Кузнецову, который (какое трудолюбие!) ждет до позднего вечера, чтобы рассмотреть мое дело. Садимся в машину, по пути подбирая двух, как позже выяснилось, «свидетелей» с Гостиного двора и летим в знакомый судебный участок № 203. Забавно, но отчего-то охрану суда осуществлял ОМОН, видимо опасались штурма.

Судилище

Меня завели в комнату перед залом суда и оставили ждать. Дверь суда была закрыта достаточно неплотно, поэтому я слышал, о чем там говорили. Из особо запомнившегося были реплики судьи Кузнецова, который в прошлый раз отправил меня на 14 суток. «Эту всю шушеру пусть по районам отправляют, а «оборзевших» щас будем закрывать...(видимо обращаясь к омоновцам в зале) лучше бы вы их всех на «Тигре» (милицейский внедорожник) переехали, и проблем с ними не было...(дальше, видимо, берет список) Дмитриева, Ивахника, Пивоварова, Песоцкого задержали? Везите!»

Тут самое время остановиться на личности судьи Алексея Кузнецова. Если кто не помнит, то впервые он прославился тем, что поставил рекорд по рассмотрению административных и прочих дел (больше тысячи в месяц). Новая порция «славы», когда он первый раз «закрыл» меня, ему очень не понравилась, а после последней истории любой, попавший под его «правосудие», имеет все шансы схлопотать по полной («гуманизм» Кузнецова заключается в том, что он присуждает 14 суток, а не максимальные 15, да и то не всегда).

Когда меня завели в зал заседаний, там уже сидели два омоновца, два пристава и человек, которого мне представили как моего адвоката Кетова. Кузнецов приступил к рассмотрению дела и поинтересовался, есть ли у меня ходатайства и отводы. Я сказал, что заявляю отвод ему и требую предоставить моего адвоката. В качестве причин для отвода судьи я указал, что Алексей Кузнецов может быть предвзятым, сослался на СМИ и услышанное в коридоре. Судья сказал, конечно, нет, попросил мои домыслы оставить при себе, а некий Кетов и будет меня «защищать». Сообщив, что удовлетворение ходатайств его право, а не обязанность, Кузнецов отказался перенести рассмотрения дел по месту жительства.

После пошло ноу-хау, впервые на моей памяти судья сам инициировал вызов сотрудников милиции, которые составляли протоколы при задержании. Перед судом (по очереди) появились два парня лет по двадцать, тихими голосами отвечали на вопросы судьи и уверяли, что они задерживали меня 31 августа, что я им «сопротивлялся», и - самое важное - они меня задерживали, и они же оформляли документы в отделе. Парни были действующими сотрудниками милиции и были предупреждены об ответственности за дачу заведомо ложных показаний.

«Во что я был одет и где меня именно задержали?» - спросил «свидетелей».

Они молчат. Кузнецов начинает орать за них: прошло столько времени, они забыли. Милиционеры вторят судье.

«Если вы составляли документы на меня, то в каком отделе милиции это было?» - снова спрашиваю.

Виснет пауза, Кузнецов багровеет и снова начинает орать про память, милиционеры молчат. Я понимаю что попал в точку, спрашиваю контрольно, как они добрались от Гостиного двора до того отдела, который не помнят и где меня оформляли? Пауза еще больше затягивается.

Мой «защитник» безмолвствует. Я говорю, что это фарс, Кузнецов парирует: оценки я могу оставить при себе и не надо делать из себя жертву, после чего выдает тираду, смысл которой сводится к тому, что, по его мнению, мне надо дать максимально суровое наказание - и как итог 14 суток (минус 2 отсиженных в сентябре, итого 12). По лицу видно, что делает он это не по приказу. Он реально получал от этого удовольствие.

Без перерыва Кузнецов рассмотрел второе дело - участие в митинге у Гостиного двора 31 октября. Я отказался от услуг господина Кетова (он сразу же ушел, возможно, ему даже было стыдно), заявил что требую своего адвоката, переноса дела, времени для ознакомления с делом и подготовки защиты. Кузнецов предложил мне почитать дело на месте и расписаться. Я написал, что дело читал, но требую время для подготовки защиты. Потом были два свидетеля (те, что меня забирали с Гостинки), возможно, они и на самом деле были там, а может, их просто научили «правильным» показаниям - не знаю. Когда я понял, что все решено, особо их не пытал, разве что порадовали слова, что я не сопротивлялся милиции. Без адвоката показания давать я отказался. Тогда Кузнецов оперативно добавил мне еще 15 суток. На том и расстались.

МИВС

Дальше все было по накатанной - наручники и в 27 отдел милиции. Оттуда в районе трех ночи повезли в МИВС (межведомственный изолятор временного содержания). На входе в изолятор потребовали паспорт, а я как-то давно не имею привычки брать его с собой на акции, хватает ксерокса. Меня не принимают, требуют паспорт. «Судить без паспорта можно, а сидеть нельзя?» - риторически спрашиваю. Меня повезли обратно в 27 отделение милиции, привели в камеру, где сидел лидер петербургских нацболов Андрей Дмитриев. Вместе мы коротали время до утра.

В районе 11 утра новая смена запросила из какой-то картотеки данные на меня, и мы - я и милиционеры -вновь поехали в МИВС. Я намеренно опущу некоторые подробности, которые могут быть полезны друзьям по оппозиции (с ними же поделюсь в личной беседе), а кратко так: МИВС представляет собой очень старый изолятор (в нем сидел сам Ленин), шестиместные камеры, но больше четырех человек в одной я не встречал. Второй этаж целиком занимают нелегалы, ждущие депортации (бывает несколько месяцев, а бывает и лет), на которых возложен также труд по готовке, ремонту и прочему обслуживанию изолятора. Персонал адекватный, неагрессивный, из основных проблем я бы назвал грязь в камерах (ремонта не было минимум лет десять, а сам ИВС легко может дать сто очков вперед любому музею о дореволюционном периоде), очень тусклый свет (читать можно, но тяжело), раздолбанная, хоть и рабочая канализация, ну и не во всех камерах задраены окна. Питание трехразовое: утром каша, обед - хлеб и чай, вечер - макароны и суп. Не густо, но можно получать передачи (правда, за весь срок не более 10 кг), да и в камерах обычно есть запас, и принято все делить между собой.

Первый день я провел с парой ребят, осужденных за вождение в нетрезвом виде. Обычные парни, с юмором относились к своему заключению, с пафосом говорили о тюрьме. Вечером к нам подселили нацболов - Андрея Дмитриева (5 суток) и Андрея Песоцкого (14 суток), стало заметно веселее. В камере собралась своеобразная рабочая группа «Стратегии-31». Правда, сильно омрачала ситуацию перспектива обвинения нацболов по 282 «экстремистской» статье, которое, к сожалению, на следующий день стало реальностью. Через суд и из обрывков разговоров стало понятно, что за стенами МИВСа началась кампания в нашу поддержку, что сильно добавило оптимизма. На самом деле даже многие сотрудники в беседах говорили, что хоть мы и «мешаем им жить» (лишаем выходных, сверхурочные), но «парни стоят за свои права», а еще когда они видят, как нас поддерживают наши товарищи, уважение к тому, что мы делаем, становиться еще больше.

На следующий день меня повезли в суд, где я пробыл практически до позднего вечера, дело мое так и не было рассмотрено, - перенесли на четверг. Зато в среду утром забрали на суд обоих Андреев - и Дмитриева, и Песоцкого. Достаточно оперативно отменили решение мирового судьи, вернув дело обратно на рассмотрение и освободив их в зале суда. Но сразу после этого оба они были задержаны сотрудниками центра «Э» и препровождены в СКП, где им было предъявлено обвинение по ст. 282 "Создание экстремистского сообщества". По сравнению с подобным обвинением полученные мной в общей сложности 29 суток, показались мелкими неприятностями.

Я не могу судить о мотивах, двигающих людьми в погонах, возбуждающими подобные уголовные дела, однако столь бурное развитие «Стратегии-31» и иных акций, которые проводит питерское отделение «Другой России» (по моему мнению, самое сильное региональное отделение в стране), настолько пугает местную власть, что они готовы хвататься за любую соломинку, чтобы прекратить активность этих людей в оппозиции.

На освободившиеся места через пару часов закинули еще одного водителя и довольно интересного человека. Ему 45 лет, 16 из которых он провел в местах не столь отдаленных. В МИВС попал за пьянку во дворе, но если собутыльники отделались штрафами, то его отправили на 5 суток. Я раньше мало встречался с людьми, прошедшими тюрьмы, однако в общении и оценке происходящего сосед по камере зачастую оказывался куда более взвешенным, нежели мажорные молодые мальчики, сидящие за пьянку за рулем. Вообще, в обыденной жизни общение с обитателями тюрьмы кажется каким-то запредельным, от этих людей ожидаешь чего-то криминального во всем, но в любой среде человек, четко знающий, за что он здесь находиться, понимающий свою правоту, будет пользоваться уважением и его отношения с людьми будут нормальными и даже более спокойными, чем по ту сторону решетки.

Где-то в середине дня, в среду, к нам пришла комиссия, проверяющая условия нашего содержания, в составе Эллы Поляковой, Владимира Шнитке и Юрия Вдовина. Хотелось бы сказать им большое спасибо, потому что после их визита сотрудники МИВСа стали куда более внимательно относиться к соблюдению правил содержания (вспомнил про пропущенную прогулку). более того, после них к нам заглянул зампрокурора Центрального района, чего даже сотрудники изолятора давно не припомнят. Вот она живительная сила гражданского надзора!

Освобождение

Время тянулось своим чередом, и в четверг в полтретьего меня выдернули на рассмотрение жалобы. Все началось где-то в районе пяти, рассматривал дела дежурный судья по фамилии Дидык. Мне показалось, что мы с ним ровесники (29 лет) . В целом он производил впечатление достаточно образованного выпускника юрфака. Основные доводы, которыми руководствовались мои защитники Аркадий Чаплыгин и Сания Царева при обжаловании были: не предоставление возможности воспользоваться услугами своего адвоката, отказ в предоставлении времени для подготовки защиты, отказ в вызове свидетелей и сотрудников милиции, а также отказ в рассмотрении дела по месту жительства. Я также добавил к жалобе адвокатов описание того, что видел и слышал при осуществлении правосудия в 203-м участке.

Замечу, что судья Кузнецов очень неплохо «проложился» при вынесении решения, он занес в постановление ссылку на рекомендации Верховного суда, которые позволяли ему отказывать мне в этих ходатайствах. Однако судья Дидык все же удовлетворил нашу жалобу, сославшись в мотивировке на огромное количество подзаконных актов, включая решения Европейского суда по правам человека. Текст решения уместился аж на пяти листах, а его составление заняло более двух часов, но тут можно лишь поблагодарить судью за столь объективный и справедливый подход к нашей жалобе.

В районе девяти вечера после четырех суток ареста я вышел на свободу у здания Куйбышевского суда Санкт-Петербурга.

Безусловно, эта история еще не закончена, и я прекрасно отдаю себе отчет, что когда-нибудь снова предстану перед светлыми очами судьи Кузнецова, и меня снова ждет такое же наказание, он снова отправит меня в «гостеприимный» МИВС досиживать оставшийся срок. Сейчас с коллегами и юристами прорабатываем линию защиту, а также готовим документы по тем фактам «судопроизводства», о которых я писал выше. Очень важно собрать больше фактуры, а не только то, о чем написал я. Если у вас на руках есть постановления, постарайтесь, как можно скорее, выйти со мной на связь, чтобы я мог передать их юристам.

Если говорить о главном, разумеется, освобождение - это результат кампании, которая развернулась в нашу поддержку. Я видел, каким глазами на нас смотрели сотрудники МИВСа, как с нами обходился конвой, как на нас реагировали обычные милиционеры. Люди понимали, что мы не одни, что нас поддерживают, к ним наконец-то стало приходить понимание, что мы не просто выходим пошуметь по 31-м числам, а «реально боремся за свои права» - это цитата одного из конвойных. Это особенно важно, что даже до людей в погонах, которые подвергаются усиленной обработке и которые до недавнего времени свято верили, что все мы получаем доллары за свои митинги, стали понимать: уличный протест - законное и правильное требование.

И, конечно, наиболее важно было, что кампания, которая была развернута на свободе, была поистине масштабна. Это были и пикеты у изолятора, и на Гостинке, пикеты в Москве у здания Верховного суда. Запланированный митинг, автопробег, «Вконтакте» более 700 человек вступило в группу нашей поддержки, я даже, возможно, не обо всем знаю, но друзья рассказывали, что был расписан чуть ли не ежедневный план действий. Такая сплоченность абсолютно разных людей, совместная скоординированная работа, не могла ни заставить власти повернуть решения вспять. Сейчас много любят говорить о гражданском обществе - мне кажется, именно в таких действиях оно проявляет свою силу - и, несмотря на заверения скептиков, побеждает, пример тому то, что все задержанные оказались на свободе.

Кампания была настолько обширной, что боюсь, не перечислю всех, поэтому хочется от всего сердца сказать спасибо каждому, кто поддерживал нас, вы те лучшие граждане нашей страны, именно ради вас мы и выходили на площадь 31-го числа, именно вместе с вами. Несомненно, мы победим!

Андрей Пивоваров, «Российский Народно-Демократический Союз» - 09.11.2010

Архив публикаций     Читайте также:

21/10/2012 Активистов «Другой России» в Санкт-Петербурге обвиняют в экстремизме   -   Главное /